Публикации

Вовк А.Ю. Деятельность «Союза русских патриотов» во Франции по материалам архива ДРЗ // Российская эмиграция в борьбе с фашизмом: Международная научная конференция. Москва, 14-15 мая 2015 года / Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына ; сост. К.К. Семенов и М.Ю. Сорокина. - М.: Русский путь : Дом русского зарубежья им. А. Солженицына, 2015. С. 145-157.

УДК 94(100)"1939/45" + 94(44)

Деятельность «Союза русских патриотов» во Франции по материалам архива ДРЗ

А.Ю. Вовк

В статье рассматривается деятельность Союза «Русский патриот» («Союз русских патриотов», СРП), созданного русскими эмигрантами. СРП являлся коммунистической частью французского Сопротивления (Résistance). Опираясь на выявленные в Архиве ДРЗ документы, автору удалось определить организационную структуру СРП; осветить цели и задачи Союза; отразить деятельность его членов, а также установить имена нескольких десятков участников СРП и его примерную численность. Анализируя воспоминания и рапорты членов «Союза русских патриотов», А.Ю. Вовк приходит к выводу о малоуспешной деятельности данной организации Сопротивления.

Ключевые слова: Сопротивление, русская эмиграция, Вторая мировая война, Союз «Русский патриот», «Союз русских патриотов», СРП.

The activity of the «Union Russians patriots» in France based on the DRZ archive

A.Y. Vovk

The activity of the Union «Russian patriot» («Union Russians patriots», SRP), which was formed by the Russian emigrants, is considered in this article. SRP was communistic part of the French Resistance. Basing on documents discovered in DRZ archive author managed to determine organizational structure; to highlight purposes and tasks of SRP; to represent its members activities as well as to indicate several dozen SRP members and its approximate amount. A.Y. Vovk, who analyzed memoirs and reports of the «Union Russians patriots» members, concludes that the activity of that organization Resistance had little success.

Key words: Resistance, russian emigration, World War II, Union «Russian patriot», «Union Russians patriots», SRP.

После событий 1917 - 1922 гг. за пределами России оказалось от 1 до 2 миллионов людей, создавших так называемое Русское Зарубежье. Явление, которое в политическом отношении никогда не было единым. Оппонентов исследователи традиционно относят к правому и левому лагерям, а с изменением международной обстановки в 1930-х к «пораженцам» и «оборонцам». То есть в грядущем конфликте одни предполагали защищать Советский Союз как свою Родину, а другие считали, что гражданская война не окончена и необходимо использовать любую возможность борьбы против СССР.

Во Франции, политическом центре Зарубежья, среди занявших оборонческую позицию следует выделить некоторых философов, партию младороссов, «Русское эмигрантское оборонческое движение» (РЭОД), «Союз возвращения на Родину» (с 1937 г. «Союз друзей советской родины», СДСР, «возвращенцы»). Его участниками были в основном представители молодого поколения. Те, для кого, по мнению современного исследователя Ю.С. Цурганова, «отрицательный образ большевизма, очевидно, не мог заслонить идеализированного образа России» [19, с. 157].

Представители «оборонцев» (левых) участвовали в гражданской войне в Испании на стороне республиканцев, а в дальнейшем в движении Сопротивления (Résistance). Принято считать, что оно началось с первых месяцев немецкой оккупации. Не останавливаясь на этом вопрос подробнее, отметим, что организованные формы движение приобрело позднее, когда в 1943 г. Алжире был создан признанный антигитлеровской коалицией Французский комитет национального освобождения (ФКНО) генералов Жиро и де Голля. На территории Франции действовали различные группы Сопротивления, созданные разными политическими силами. Коммунисты, преодолев внутреннюю противоречивость и непоследовательность, приступили к созданию подполья позже других. В апреле 1942 г. их боевые группы были объединены в Francs-tireurs et рartisans (FTP) [20, с. 187], а к февралю 1944 вошли в состав объединенных вооруженных сил Сопротивления Forces françaises de l'intérieur (FFI). Группы коммунистов-иностранцев еще в 1920-е были объединены в «Main-d'oeuvre immigrée» (MОI), сформированные в разные секции по национальному и языковому признакам. В годы войны руководство русской секцией FTP-MOI осуществляли Борис Матлин (Gaston Laroche, Гастон Лярош) и эмигрант Георгий Владимирович Шибанов (André, Жорж). После собрания в его квартире был создан Союз «Русский патриот» («Союз русских патриотов», СРП).

Несмотря на то, что некоторые члены СРП, или связанные с ним резистанты, оставили воспоминания [см.: 11, 13, 14, 15, 18, 22], полного представления о работе Союза не сложилось. Показательной является работа одного из лидеров коммунистического Сопротивления Шарля Тийона, который уделяет соратникам-иностранцам всего несколько страниц, упоминая советских военнопленных, но ни слова не сообщая о русских эмигрантах [17, с. 527-532]. Необходимо отметить другую тенденцию, отмечаемую некоторыми европейскими исследователями, – мифологизацию борьбы FTP-MOI [21, p. 100], которая не способствует объективному изучению вопроса.

В отечественной исторической литературе, как правило, приводится приблизительное количество подпольщиков и/или перечисление отдельных групп, поэтому мы повторим вывод саратовского историка М.В. Ковалева о «крайней ограниченности источниковой базы» [12, с. 305].

В 2004 г. в Дом Русского Зарубежья были переданы документы публициста Геннадия Алексеевича Нечаева. Он переписывался с участниками французского Сопротивления, проживавшими в СССР, собрав свидетельства о движении, которые однако имеют характерную для всех мемуаров особенность – субъективность. Письма подпольщиков, написанные в 1960-е – 1970-е годы, и ряд рапортов времен войны полны разнообразных фактов. Несмотря на ценность собранных материалов, большинство из них Нечаеву опубликовать не удалось. В архиве ДРЗ они составили фонд № 25. Отметим, что сохраняя стилистические особенности мемуаров, мы исправляли очевидные опечатки.

С началом Второй мировой войны правительство Франции, не вдаваясь в существующие в русской диаспоре противоречия, арестовывало и пораженцев, и оборонцев [12, с. 309]. После подписания пакта Молотова — Риббентропа русские в целом рассматривались как союзники Германии. Депутаты Французской компартии (ФКП) в парламенте проголосовали за военные кредиты, но были обвинены руководством в искажении политической линии партии [24, р. 11]. Данная позиция ФКП, продиктованная Коминтерном, привела к запрету партии, поэтому в сложившейся неоднозначной обстановке русские коммунисты пребывали в некоторой растерянности. Так, младоросс В. Шашелев вспоминал, что в 1939 г. он «предоставил себя в распоряжение Франции для борьбы с Гитлером», но с началом войны СССР и Финляндии начал вести советскую пропаганду. В результате Шашелев подвергся репрессиям — «меня вызвали в префектуру, допросили. Я сказал, что финны союзники Гитлера, а СССР все равно будет воевать с фашистами и посылать солдат финнам — это все равно, что Гитлеру, а Россию сейчас ослаблять преступно. Со мной согласился инспектор, а на утро меня арестовали и отправили в концлагерь «Верне» [7, лл. 6, 6об.].

В лагеря для интернированных Верне (Vernet d'Ariège) и Гюрс (Gurs) были отправлены многие эмигранты, как и члены испанских интербригад, так и арестованные во Франции. В их числе можно выделить упоминаемых в мемуарах членов СДСР Белокурова, М. Гафта, Б.И. Журавлева, Н.С. Качву, В.Е. Ковалева, А.Н. Кочеткова, П. Лисицына, Михеева, О.Т. Михневича[1], Н.Н. Роллера, А. Сизова, Д. Смирягина, Тимофеева, И. Трояна, Г.В. Шибанова. По воспоминаниям заключенных, условия пребывания в Верне были суровыми. Например, Н. Качва писал: «Сама жизнь в лагере была гнетущей притупляющей; в грязи, во вшах, беспрерывной мыслью что-нибудь поесть. Кормили гнилыми, протухшими продуктами, которые противно было есть. И когда арестованные в отдел.<ении> «С» устроили забастовку, то они подверглись жестоким избиениям и многочисленным арестам» [1, л. 6об.]. Схожую картину привел А.Н. Кочетков: «Кончается осень сорокового. На утоптанных шлаковых дорожках морщатся лужи. В дощатых серых нештукатуреных бараках промозглая стужа. Все жиже лагерная похлебка» [13, с. 61]. Данные обстоятельства привели к росту смертности заключенных. Установить точное число заболевших и умерших в лагере русских в 1939 — 1941 гг. и верифицировать впечатления Качвы и Кочеткова на сегодня невозможно, но по данным сайта «Лагерь Верне» в 1939 — 1944 гг. в нем умерло 215 человек, из которых 21 были русскими, 1 украинец. Всего известны причины смерти 142 заключенных, из которых 55 умерло от крайнего истощения организма[23].

После нападения Германии на СССР на русскую колонию вновь обрушились аресты. Видимо, теперь новые французские власти рассматривали эмигрантов как союзников СССР. Можно утверждать, что данная акция и начало советско-германского конфликта способствовали возрождению оборонческого движения, пробуждению антинемецких настроений. Часть эмиграции считала, что Третий Рейх воюет не с СССР. Так, Георгий Клименюк проводил параллель между современными событиями и началом ХХ века: «Когда фашисты напали на Советский Союз и заявили, что они воюют не против русского народа, а против коммунистов. Русские в Париже заявили, что это ложь. В 1914 г. не было коммунистов, а немцы воевали против России» [5, л. 5об]. Но несмотря на рост антинемецких настроений, прежде всего в левых кругах эмиграции, крупных русских организаций Сопротивления в 1941 – 1942 гг. создано не было. Член СДСР Павел Пелехин вспоминал, что в этот период подполье ограничивалось встречами и совещаниями [6, л. 1об.]. Характерный случай активности оборонцев произошел с молодым парижанином Кириллом Радищевым. Работая в гараже, он протаранил на машине портрет Гитлера, за что был арестован. Следующий случайный арест за ношение оружия привел к заключению и смерти [7, лл. 3об. - 5].

После побед союзников в Африке и Красной Армии на Восточном фронте, Сопротивление активизировалось. 3 октября 1943 г. в Париже в квартире Г. Шибанова состоялась инициированная ФКП встреча просоветски настроенных русских эмигрантов «для работы с пленными и власовцами[2]». Во время собрания были выработаны цели и ряд мероприятий для их достижения:

1) Собрать в Париже проживающих во Франции и Германии бывших членов СДСР[3];

2) Организовать помощь бежавшим из плена советским военнопленным;

3) Вовлекать русских эмигрантов к участию в Сопротивлении;

4) Наладить выпуск листовок.

В конце собрания, по предложению П. Пелехина, для новой организации единогласно было принято название «Русский Патриот» [6, лл. 1об., 2]. Его руководителями были с октября 1943 до января 1944 О.Т. Михневич (Тарасыч), до марта 1944 г. Борис Иларионович Журавлев (Ларионыч), с марта 1944 г. и до освобождения Парижа Николай Сергеевич Качва (Louis). Координировали работу представители MOI Лярош и Шибанов. По воспоминаниям последнего, Союз был разделен на отделы (секции): работа с военнопленными (ответственный Г. Шибанов), с власовцами (А. Кочетков) и с эмигрантами (О. Михневич) [9, лл. 1, 1об.]. Члены секций делились на так называемые «тройки». Изначально три сектора управлялись центром из 7 человек, но такая организация была признана неэффективной [2, л. 1] и управление было изменено. СРП не являлся исключительно парижской группой, в Лионе у него был филиал, возглавляемый А.А. Шапошниковым, который поддерживал регулярную связь с ФКП (через Павла Сулиму) и периодическую с Н. Качвой в Париже [2, лл. 13, 13об., 14.]. Отметим, что упоминаемые в условиях подполья реорганизации и создание новых групп крайне затрудняют выявление четкой структуры СРП.

По словам Шибанова «секции в СРП были строго законспирированы одна от другой» [9, лл. 1, 1об.], но мы в этом сомневаемся. Например, А.Н. Кочетков указывал на следующий случай: когда он был переведен в секцию власовцев, то знал имя своего преемника [14, с. 18]; Н.С. Качва привлекал эмигрантов к подпольной работе и в разных секциях. Он вспоминал, что из СРП на работу с военнопленными были переведены 7 активистов: П. Лисицын (Pierre), И. Троян, Покотилов, супруги Сикачинские, О. Михневич, И. Перескогин [4, лл. 1, 11, 11об.]. Поэтому мнение Шибанова о «строгой законспирированности» организации некорректно.

Несмотря на планы, боевого крыла в СРП, создано не было, в отдельных случаях его активисты сражались во французских партизанских отрядах. Во время освобождения Парижа 17-24 августа 1944 г. в некоторых районах города развернулись уличные бои, из членов Союза был создан отряд во главе с Сутуржинским, который позднее влился во французскую армию. Однако данное явление не приобрело массовый характер и является исключением [2, лл. 3об., 9, 9об.]. Возможно потому, что отрядам Сопротивления во Франции не хватало оружия. Так, к августу 1944 г. в Париже по разным сведениям находилось от 35,5 до 60 тысяч членов FFI, но вооружены из них были лишь 1500-1700 человек [16, с. 160-161; 20, с. 210].

Из кого же состоял СРП? Павел Пелехин вспоминал, что основу организации составляли проживавшие по разным причинам за рубежом представители различных народов Российской империи, желавшие вернуться на Родину. Все они состояли в СДСР: «Качва был секретарем этой организации в Лионе, Троян в Лотарингии, Лисицын в Лилле. Журавлев, Зикер, Вазгеречан, Кочетков, Клименюки, Роллер, Ружина, Сафронов, Смирягин, Спенглер, Сикачинские, Тимофеевы, Огонесов, Узуньян и многие, многие другие были парижские активисты Союза <Друзей советской Родины>. Вот именно эти люди и составили руководство и костяк Союза Русских Патриотов» [6, лл. 2, 2об.].

Как было ранее указано, СРП делился на тройки. Пример организации тройки привел руководивший группой Союза в северо-западном пригороде Парижа – Леваллуа [18, с. 447] И.К. Заграничный:

«Заграничный Иван Кузьмич вступил в подпольную организацию «Русский Патриот» в конце 1943 года. На Рождественские праздники к нам пришла наш давний друг, Мария Иосифовна Лейбовик, которая и ввела меня и жену Надежду Михайловну Алко в названную выше организацию, связав с тов. Сотниковым Николаем Гавриловичем (подпольная кличка Robert). Выйдя в связь с тов. Сотниковым, я получил от него задание организации «троек».

За время подпольной работы, мною были созданы две «тройки» из следующих лиц:

1-я «тройка» 1 Заграничный Иван Кузьмич

2 Алко Надежда Михайловна

3 Юрчик Казимир Яковлевич

2-я «тройка» 1 Гастев Сергей Алексеевич

2 Гастева Валентина Павловна

3 Волочков Павел Захарович [4, л. 3].

К концу 1943 г. Союз, по словам Н.В. Борисова, насчитывал около 120 человек. Также он полагал что, своеобразной рекламой СРП были статьи в коллаборационистской прессе — «Парижском вестнике» и «Добровольце» [11, с. 26, 27]. Однако с точностью установить количество членов «Русского Патриота» сложно. С одной стороны, приводимая ниже «Схема» насчитывает 60 персоналий, с другой стороны, в ней упомянуты лишь «активные» члены Союза, не указана дата составления, отсутствует, за исключением руководителя, лионский филиал. В записке от 20 июля 1944 г. написано, что возобновившая работу организация насчитывает 30 членов, платящих членские взносы [4, л. 1]. Возможно, были члены, освобожденные от финансовых пожертвований, однако названные 120, 60 и 30 человек не дают возможности сделать выводы о количестве «патриотов». Необходимо отметить, что члены организации покидали ее, переходя в другие структуры M.O.I., арестовывались. Возможно, что в воспоминаниях Борисова содержится ошибка, и речь идет о всех, прошедших через СРП.

Проблематично определить степень участия эмигрантов в деятельности СРП – как автором «Схемы» определялась «активность»? Или это лица с довоенным опытом партийной работы, которые имели право заниматься вербовкой и созданием «троек»? Считать ли самостоятельным подразделением группу М.Я. Слободинского, руководившего работой с военнопленными или же она входила в СРП? Поэтому, можно говорить лишь о приблизительном количестве людей, прошедших через ряды Союза.

«Схема моих связей с активными членами организации «Русский Патриот» [4, л. 13]

Связистки

Гастона – Сикачинская

Савинкова

Жоржа – Люся

Качва – Цицилина

Пелехина – Тимофеева

Переводчики в отряды

Лисицын

Троян

Сикачинский

Сикачинская

Михневич

Покотилов

Макс

Мориц»

Качва вспоминал, что представители ЦК ФКП и MOI поставили перед ним, как руководителем СРП, задачу вовлечения русских эмигрантов в активную борьбу путем создания боевой группы; вербовки переводчиков и связистов в партизанские отряды; регулярного издания газеты «Русский патриот»; сбора средств, продуктов, одежды и организации убежища для бежавших военнопленных; переправы беглецов в «маки» [2, лл. 1, 11, 11об.].

В рапорте за март 1944 г., глава СРП кратко перечислил положительные результаты работы за месяц (подготовка 1 связистки и 2 переводчиков, содержание 4 военнопленных) и выдвинул предложение руководству не направлять сотрудников СРП в другие сектора, больше задействовать рядовых членов организации, а также относиться ответственнее к проработке заданий и вопросам конспирации [10, л. 101].

Анализируя воспоминания членов СРП, можно определить круг обязанностей его «активного» члена. Как вспоминал Иван Заграничный, он занимался вербовкой новых людей, продажей марок солидарности, распространением газеты, сбором одежды, обуви и продуктов питания для бежавших из лагерей, укрывательством семьи арестованного товарища [4, л. 3]. Помощь семьям арестованных была для СРП очень важна. Так, после ареста Николая Сотникова, у которого на иждивении находились больная жена, сын-подросток и скрывавшаяся еврейка, Качва просил руководство в выделении средств для их поддержки [4, л. 1]. А после ареста «товарища Марины», в виду отсутствия средств, Союз не смог помочь ее помещенным в приют детям [5, л. 4].

Неясно, каким образом СРП финансировался, но часть средств он собирал самостоятельно. От французской компартии получались «марки солидарности» с изображением скульптурной группы с Триумфальной арки «Триумф 1810 года». Марки распространялись по знакомым, а вырученные средства шли в дело.

В мероприятиях СРП по помощи нелегалам помогали младороссы, последователи П.Н. Милюкова, активисты церковных организаций [5, л. 4]. Кроме указанных организаций СРП контактировал с другими частями Сопротивления: Дурданской группой русских резистантов [8, л. 1], а в конце 1943 г. вел безрезультатные переговоры с пользовавшимися большим авторитетом и уважением Н.А. Бердяевым и В.А. Маклаковым [11, с. 26].

Члены СРП оставили большое количество противоречивых сведений о своей прессе. Русскоязычная печать Сопротивления еще ждет своего исследователя, поэтому выделим лишь некоторые этапы в истории газеты «Русский Патриот». Первый состав редакции во главе с М.М. Бротштедтом был арестован в середине марта 1944 г. [11, № 3, с. 27; 2, л. 11об.], и на несколько месяцев газета перестала выходить, пока не была восстановлена. Всего было выпущено 13 номеров газеты количеством от 300 до 500 экземпляров, которые распространялись преимущественно в парижском районе. Ниже мы приводим схему «Организация и распространение подпольной газеты «Русский Патриот» [4, л. 13][7].

В своей деятельности СРП столкнулся с рядом трудностей, которые выделил Н.С. Качва в рапорте за март 1944 г.:

1) боязнь сочувствующих эмигрантов подвергнуться репрессиям;

2) низкая активность сотрудников СРП [10, л. 1].

Несмотря на попытки преодоления, проблемы сохранились и в дальнейшем. В записке от 20 июля 1944 г. Качва указал на:

1) отсутствие контактов с эмигрантской массой;

2) недостаток работников;

3) боязнь эмигрантов вступать в подпольную организацию.

Последнюю причину Качва объяснял пассивностью эмиграции, которая и в довоенное время не стремилась к участию в политической жизни [4, л. 1].

Другая трудность в работе СРП – невозможность организовать убежище для бежавших красноармейцев. Н. Качва приводит случай, когда глава группы Н. Сотников, лично должен был заниматься устройством двух беглецов «чтобы не подрывать авторитета организации» [4, л. 1].

Следует отметить, что нацистские и вишистские спецслужбы активно противостояли деятельности СРП. Уже через несколько месяцев после создания Союза была разгромлена редакция газеты и арестована значительная часть сотрудников «власовской» секции из Шербура. После этих репрессий деятельность секции, по оценке А. Кочеткова, практически не приносила результата [14, с. 19]. За первую половину 1944 г. СРП пережил 6 «провалов» [11, с. 28], а дальнейшие аресты подпольщиков из всех русскоязычных секторов MOI поставили СРП перед выбором о целесообразности продолжения работы [4, л. 1].

Оккупационные власти действовали с помощью агентов из русскоязычной среды. Отмечалось, что Сотников и хозяин квартиры для нелегалов были арестованы после появления новичка, бежавшего военнопленного [2, л. 12]. Также в Архиве ДРЗ хранится рапорт о встрече Качвы и русских эмигрантов-представителей английского командования, которые были заподозрены в «двойной игре» [3, лл.1, 2, 3, 3об.].

Не всегда СРП находил взаимопонимание с Центром. В рапорте от 8 мая 1944 г. Качва указывает на случай, когда по распоряжению Г. Ляроша были удержаны 4 тысячи франков, собранные СРП, а получивший деньги «товарищ Ник» уклонялся от встречи. По мнению Качвы, «создается какая-то нетерпимая и несерьезная обстановка. Якобы я гоняюсь и выпрашиваю для себя денег у капризного буржуя. Вопрос не только в 4 тыс. фр.<анков>, которые нам особенно необходимы в настоящий момент <…> В данном же случае повторяется старая путаница и в работе и во взаимоотношениях <…>. Так практиковалось раньше, причиной чему отчасти надо считать был провал в рус.<ской> секции, когда товарищей снимали с одной работы и направляли на другую без ведома ответственного по сектору <…> Центр требует четкости и ясности в нашей работе всего нашего аппарата, а сам представитель центра вносит путаницу в нашу работу» [10, л. 4]. В приложении к этому рапорту перечисляется отсутствие передаваемых MOI марок солидарности, отпускных бланков, документов для нелегалов, продовольственных талонов, которые препятствовали эффективной работе [10, л. 4].

Подводя итоги деятельности СРП за 11 месяцев (3 октября 1943 – 25 августа 1944), отметим, что он, безусловно, внес вклад в развитие движения Сопротивления. Но анализ доступных нам материалов показывает, что большинство поставленных руководством задач выполнены не были. Деятельность Союза часто пресекалась активностью оккупационных властей и не находила понимания у массы русских эмигрантов.

Литература

1. Архив Дома Русского Зарубежья Ф. 25, оп. 1, д. 21.

2. Архив Дома Русского Зарубежья Ф. 25, оп. 1, д. 25.

3. Архив Дома Русского Зарубежья Ф. 25, оп. 1, д.41.

4. Архив Дома Русского Зарубежья Ф. 25, оп. 1, д. 42.

5. Архив Дома Русского Зарубежья Ф. 25, оп. 1, д. 59.

6. Архив Дома Русского Зарубежья Ф. 25, оп. 1, д. 72.

7. Архив Дома Русского Зарубежья Ф. 25, оп. 1, д. 73.

8. Архив Дома Русского Зарубежья Ф. 25, оп. 1, д. 88.

9. Архив Дома Русского Зарубежья Ф. 25, оп. 1, д. 89.

10. Архив Дома Русского Зарубежья Ф. 25, оп. 1, д. 101.

11. Борисов Н.В. «Пароль – Франция! Девиз – Советский Союз!» // Отчизна. 1990, № 3.

12. Ковалев М.В. Участие русской эмиграции во Франции в борьбе с фашизмом // Военно-исторические исследования в Поволжье: Межвузовский сборник научных трудов. Саратов, 2006.

13. Кочетков А.Н. За проволокой // Иду к тебе. 1936 - 1945. Forest Hills, 2013.

14. Кочетков А.Н. Здравствуй, Франция! // Иду к тебе. 1936 - 1945. Forest Hills, 2013.

15. Кривошеин И. А. Так нам велело сердце // Против общего врага: советские люди во французском движении Сопротивления. М., 1972.

16. Семиряга М. И. Советские люди в европейском сопротивлении. М., 1970

17. Тийон Ш. Французские франтиреры и партизаны в борьбе против немецко-фашистских оккупантов. М., 1963.

18. Шибанов Г.В. Красное знамя на улице Гренель // О чем не говорилось в сводках. М., 1962.

19. Цурганов Ю.С. Белоэмигранты и Вторая мировая война. М., 2010.

20. Черкасов П. Франция // Движение Сопротивления в Западной Европе. 1939 - 1945. Национальные особенности. М., 1991. С. 187.

21. Kidd W., Blyth A. Aragon, Léo Ferré et l'Affiche rouge // Aragon, Elsa Triolet et les cultures étrangères, Actes du Colloque de Glasgow, avril 1992 Paris, 2000.

22. Laroche G. On les nommait des étrangers. Les immigrés dans la Résistance. Paris, 1965.

23. Le cimetière du camp de concentration du Vernet d’Ariège [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.campduvernet.eu/medias/files/plaquette-cimetiere-8-pages-a5.pdf. Дата обращения 12.04.2015.

24. Le Parti communiste français (S.F.I.C.) en lutte contre la guerre impérialiste // Cahiers du bolchévisme: organe théorique du Parti communiste français (S.F.I.C.). 2е Semestre 1939 - janvier 1940.

__________

[1] Встречаются иное написание имени Осипа Михневича – Иосиф.

[2] Собирательное название всех советских граждан, сотрудничавших с противником в 1941 - 1945 гг., и находившихся в составе Восточных войск Вермахта.

[3] Некоторые из них, Кочетков, Клименюк, Лейбенко, Михневич, Миронов приехали из Берлина еще в июле-августе 1943 г., Качва из Лиона в конце 1943 г.

[4] Написание фамилии приблизительное.

[5] Искажено. Настоящая фамилия Бротштедт. Встречается также написание Бронштедт.

[6] Написание фамилии приблизительное, встречается также написание Спенглер.

[7] Схема не имеет авторства. Возможно, составителем являлся Н.С. Качва.

[8] Подчеркнуто в тексте.