2020
Вовк А.Ю. Движение Сопротивления во французской провинции. Случай эмигранта Георгия Шеметилло // Ежегодник Дома русского зарубежья. М., 2020. С. 107-118.
УДК 94(100)“1939/45”
А.Ю. Вовк
ДВИЖЕНИЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ПРОВИНЦИИ. СЛУЧАЙ ЭМИГРАНТА ГЕОРГИЯ ШЕМЕТИЛЛО
История участия российской эмиграции во французском Сопротивлении (Résistance) в силу ряда причин изучена недостаточно, в историографии часто мы видим либо один и тот же набор имен и сюжетов, либо слабые работы, основанные на некритическом восприятии источников (в основном мемуарного характера). Тем отраднее отметить, что в последние полтора-два десятилетия по указанной теме проводятся конференции, семинары, публикуются воспоминания участников и исследования. Из этих работ нам известно как о действиях организаций, составленных из эмигрантов, так и о работе смешанных групп и отдельных фигур [Базанов 2015; Вильде 2005; Викторова 2004; Вовк 2015, 2017, 2019; Горинов 2015; Гузевич 2012; Ковалев 2006; Костицын 2017; Кочетков 2013; Кривошеина 2015; Ликвинцева 2018; Флам 2005; Решетников 2019; Рощин 2015; Урицкая 2015; Pavlova 2015]. Правда, в основном эти труды посвящены Сопротивлению в столичном регионе, на севере и востоке Франции, где, во-первых, проживало множество эмигрантов, а во-вторых, существовали лагеря для советских военнопленных и восточных рабочих, с эмигрантами контактировавших.
Но что происходило в «свободной зоне», например в мегаполисах юга — Марселе и Лионе? Несмотря на наличие русских колоний, крупных подпольных организаций, состоящих из эмигрантов полностью, исключая лионский отдел СРП, здесь не сложилось, а об их деятельности нам известны в основном отрывочные сведения [Даманская 2006; Ковалев 2006; Кривошеин 1946, 1972; Массип 2010; Турыгина 2016; Урицкая 2015; Laroche 1965; Courtois 1989; Pavlova 2015]. Как правило, авторы ограничиваются упоминанием имен российских резистантов, иногда перечисляя их действия: порча линий связи, укрывательство и помощь беглецам. Поэтому цельного представления о российском следе в Сопротивлении региона не сложилось. Безусловно, заполнению этой лакуны будет способствовать изучение участия в подполье Г.Ф. Шеметилло. Его воспоминания известны специалистам, на одном из их вариантов основана главка «В южной зоне Франции» в очерке И.А. Кривошеина [Кривошеин 1972, с. 287–289], на основании которого некоторые современные исследователи даже делают вывод о руководстве Шеметилло «сетью русских эмигрантских организаций» [Урицкая 2015, с. 140]. Это, безусловно, ошибка. Внимательное чтение мемуаров Шеметилло и критическое к ним отношение позволят и лучше узнать судьбу нашего соотечественника и составить представление о российских резистантах юга.
Нам известны три варианта мемуаров Г.Ф. Шеметилло: в личном деле в Казанском государственном медицинском университете1, в фонде Советского комитета ветеранов войны (СКВВ) в ГА РФ2, в фонде, собранном историком и журналистом Геннадием Нечаевым «Русские эмигранты — участники французского Сопротивления» в архиве ДРЗ3. Тексты объединены временем написания (конец 1950-х — начало 1960-х гг.) и стилем изложения, отличия заключаются в объеме и противоречии ряда сведений (например, о собственном аресте).
Необходимо сказать несколько слов о центральной фигуре нашей работы. Георгий Феофилович Шеметилло (1908–1988) родился в селе Бережанка на Волыни, отошедшей в 1921 г. ко Второй Речи Посполитой. Окончил русскую гимназию в Луцке, продолжил обучение в Варшаве, Праге и с 1932 г. в Париже. Такой поворот для неполоноязычного и православного в межвоенной Польше неудивителен, — неполяки подвергались дискриминации, выдавливались из страны [Ёлкин 2014, с. 139–140]. Во Франции Шемет (а он берет именно такой псевдоним) получает известность в богемных кругах русского Парижа, его имя мелькает в хронике: спектакли драматической студии Объединения русских студентов «Фигляр» В.И. Моревой, собрания музыкально-артистического объединения «Ассамблея», «литературные среды» в квартире А. Гингера и А. Присмановой. Наконец, выходит сборник стихов «Осколки». Добавим, что к Шемету тепло относились корифеи И.А. Бунин и Г.В. Адамович.
С началом мировой войны и последующем поражением Франции Шеметилло уезжает в «свободную зону», в Марсель. Георгий работает экспедитором в издательстве, учится на экономическом и филологическом отделениях в университетах Марселя и Лиона соответственно; в 1943 г. женится на Валентине Борисовне Мордухович (1910–1991). К этому периоду относится участие Шемета в движении Сопротивления (коммунистическое крыло — FTP-MOI) в крупных городах юга — Марселе, Монпелье и Лионе.
После войны Шеметилло способствовал репатриации советских граждан; руководил лионским отделением Союза советских патриотов, был избран в Центральное правление этой организации, работал секретарем. С началом холодной войны и противодействия французских властей совпатриотам, Союз был запрещен, газета закрыта, а руководство выслано в СССР. В марте 1948 г. в числе последних оказались и супруги Шеметилло. Георгий Феофилович жил в Казани, преподавал французский язык в школе и медицинском институте (университете), жена Валентина после развода переехала преподавать в Ленинград и в 1974 г. смогла вернуться во Францию. Благодаря ее стараниям выходит второй сборник стихов Шемета «Дорога дальняя». Увы, к этому времени Георгий Феофилович уже умер4.
После поражения Франции в 1940 г. и подписания капитуляции примерно треть страны не была оккупирована Германией. На ней возникло во главе с маршалом Петеном Французское государство со столицей в г. Виши, часто называемое «свободной», «южной зоной» или попросту — «Виши». В ноябре 1942 г. в нее были введены итальянские и немецкие войска, находившиеся здесь вплоть до освобождения страны в сентябре–декабре 1944 г. Кроме формальной независимости юг отличало обилие беженцев из оккупированных Германией стран, а также антифашистов, евреев5, граждан рейха и французов, иностранцев (для последних из числа «подозрительных и нежелательных» еще с довоенного времени здесь были устроены лагеря). С августа 1940 г. Марсель был буквально наводнен беженцами [Azéma, 2004, р. 223], в их числе был и Георгий Шеметилло. Издательство, в котором он работал экспедитором, перебралось в «свободную зону».
Что касается российских эмигрантов, то идейно они были разделены на пораженцев и оборонцев. Одни считали, что необходимо продолжать войну с коммунистами для освобождения России и использовать для этого любые возможности; другие, что страну необходимо защищать независимо от установленного в ней режима. 22 июня 1941 г. по всей стране, в том числе и в Марселе6, прокатилась волна арестов русских: «Подавляющее большинство эмигрантов и украинцев было скоро выпущено на свободу, а советские граждане были размещены в лагерях, в которых уже томились, медленно умирая с голоду, интернированные “красные” испанцы»7. Это событие и, главное, нападение Германии на СССР привели в эмигрантской среде к росту просоветских настроений, желанию действовать. Так, летом 1941 г. Г.Ф. Шеметилло с помощью коллег-студентов знакомится с болгарским врачом-коммунистом Моновым8. Обладая большими связями в среде рабочих-иммигрантов, Монов собрал две группы в Монпелье и Марселе, в последнюю вступил Шемет. Первоначально активность моновцев заключалась в поддержке коммунистов-иностранцев: помощь с документами, устройство на работу. Постепенно деятельность становилась масштабнее — подпольщики стали принимать участие в саботаже, порче железнодорожных стрелок и линий телеграфа. Обязанностью Георгия было составление сводок ТАСС и Би-би-си (его знакомый, бежавший из Австрии еврей-журналист, имел на работе доступ к хорошему радиоприемнику), их перевод. Размноженные сводки разбрасывались ночью по городу, оставлялись самим Шеметом в университете и в студенческой столовой, отправлялись в провансальские города. При этом описание работы сопровождается утверждением, что среди низших служащих издательства «было нетрудно получать полезные сведения о настроениях в составе правительства, о министерских комбинациях, о намерениях правительства и его связях с немецким командованием, наконец, о некоторых секретных мероприятиях, подготовляемых или проводимых немцами»9. На наш взгляд, это явное преувеличение.
Последовательно жизнь в оккупированной и «свободной» зонах становилась тяжелее — массовые немецкие реквизиции энергоресурсов и бомбардировки союзников сочетались с холодными зимами. Например, зимой 1942 г.: «Ни дома, ни жители не были подготовлены к необычной в этих краях зиме — камины плохо обогревали комнаты, не хватало угля, люди дрожали в тонких пальто и легких ботинках. Начались серьезные продовольственные затруднения, у магазинов стояли очереди. Немцы усиленно грабили страну и увозили в Германию все, что можно было увезти»10. Нехватка продуктов, отмечаемая многими специалистами [Бурлаков 2013а, с. 316–317; Azéma, 2004, р. 224], вела к росту недовольства. Дополнительными факторами, способствующими развитию Сопротивления, были репрессии и мобилизация на работы в рейх. Так как к марту 1942 г. было завербовано всего 140–150 тыс. французов, то с сентября 1942 г. для обеспечения Германии рабочей силой во Франции была объявлена трудовая повинность. За последующие 2 года в рейх было отправлено 646 421 человек, что вместе с французскими пленными составило 1,3 млн рабочих [Bories-Sawala 2010, p. 37, 43]. Население уезжало в Германию неохотно, поэтому власти начали настоящую охоту за рабочей силой, что спровоцировало бегство молодежи в лес. Ввод войск вермахта в ноябре 1942 г. на территорию Французского государства и силовые акции не способствовали популярности вишистов и немцев. Например, в Германию выдавались беженцы-иностранцы11 [Badia 1994, р. 20–23], а в январе–феврале 1943 г. в районе Старого порта Марселя — «приют гангстеров, проституток, контрабандистов и марсельской бедноты»12 — прошла облава. Задерживались евреи (позже депортированы в лагерь Компьень), взрывались жилые кварталы, а 20 тыс. человек были выселены в не подготовленный к наплыву людей лагерь Каис [Azéma, 2004, р. 226]. В этих условиях ропот стал сменяться активным противодействием, и, учитывая поражение немцев под Сталинградом, в «свободной зоне» подпольные организации стали увеличиваться.
Развитию движения Сопротивления на юге Франции способствовали устройство лагерей для восточных рабочих и прибытие осенью 1943 г. восточных батальонов, сформированных из советских граждан13. Дело в том, что низкий моральных дух восточных частей во Франции, нестабильная обстановка в батальонах, неверие многих солдат в немецкое превосходство над союзниками и пренебрежительное отношение немцев не способствовали желанию воевать на чужой земле за чужие интересы. В батальонах процветали сдача в плен и дезертирство [Гилязов 2009, с. 75, 292–299; Дробязко 2004, с. 218–219, 221, 224–226; Coudry 1995, р. 8]. В этом значительную роль сыграли российские эмигранты. Так, знающий четыре славянских языка Шеметилло помогал военнопленным в их контактах с резистантами.
Работа с советскими гражданами в основном заключалась в помощи беглецам, которых местные жители укрывали на фермах и квартирах, добывали одежду и переправляли в партизанские отряды. Свое жилье предоставили и супруги Шеметилло, чья марсельская квартира обладала рядом преимуществ: расположение дома рядом с православной церковью, около которой русская речь не была редкостью, малое количество соседей и умение хозяев не задавать вопросы. Обычно беглец сообщал: «Я к вам от Ивана. Он здоров и велел кланяться Вам» — и оставался на несколько дней14. Единственный, кто прожил у Шемета 10 дней, — бежавший позднее в сторону испанской границы лейтенант Фролов.
Еще один контакт с группой советских граждан был налажен благодаря их случайному знакомству в поезде с Моновым. Тот позвал на встречу Шеметилло, который, рискуя, продемонстрировал польский паспорт и семейные фотографии с Украины, чтобы доказать свое происхождение. Этой группе также стали передаваться радиосводки о положении на фронтах, получая взамен сведения о передвижении немцев и ходе оборонительных работ на средиземноморском побережье15.
Случалось, что и советские солдаты связывали различные группы Сопротивления. Встреча Шеметилло с советскими солдатами, работавшими в гараже (младший лейтенант москвич Николай Семенов и сержант Костя), позволила познакомиться с местным коммунистом Романом Флери. Тот «вел большую разведывательную и организационную работу... среди военнопленных. Так как он не знал языка, ему был необходим русский переводчик»16. Конечно, такая работа была опасна, Шемет отмечает большое количество предателей среди восточных войск, поэтому «провалы во время работы в частях РОА были не так уже редкими»17. В целом для марсельского подполья Шеметилло стал находкой, его работа с военнопленными подтверждается выданными свидетельствами Флери и Монова18.
Помощь советским солдатам и — шире — депортированным, беглецам и вообще нуждающимся — оказывали и другие российские эмигранты. Например, бывший российский генконсул Марселя и уполномоченный Земгора Л.П. Гомелла выдавал фиктивные справки, на основании которых можно было получить французские документы19.
Другой эмигрант, о. Валентин Бакст, создал благотворительное общество «Добрый самаритянин». Недалеко от квартиры Шеметилло находился гараж с пристройкой — церковью и дешевая столовая с бесплатными обедами для больных и стариков. Здесь помогали всем нелегалам: евреям, бойцам интербригад и позднее советским военнопленным. Им выдавались получаемые через своих людей в префектуре документы (например, свидетельства о крещении, подтверждавшие «арийское происхождение»). С некоторых богатых евреев Бакст брал деньги на подкуп чиновников и покупку продовольствия, однако Шемет оговаривается: «...мы не раз получали от Бакста документы и карточки для советских военнопленных, и получали без какого-то бы ни было вознаграждения»20. Другими источниками существования «Самаритянина» были помощь муниципалитета, частных благотворителей, но в основном продажа обильных и «безтикеточных» обедов по ценам черного рынка.
По словам Шеметилло, прихожане осуждали такую практику, но без нее «Добрый самаритянин» не смог бы оказывать помощь — черный рынок стал для населения главным нелегальным источником продовольственных и промышленных товаров [Бурлаков 2013б, с. 332–343].
Шемет приводит сведения о предназначенной для беглецов даче-лагере Бакста, просуществовавшей до разгрома милицией в 1944 г.21 По словам старых русских лионцев, семье жены-француженки о. Валентина принадлежал дом в горах Севенн (75 км севернее Монпелье), где укрывались беглецы. Также лионцы сообщили, что «это достаточно дикая местность, где с 18-го века прятались протестанты. Во время войны там было только 2 постоянных жителя, а о. Валентин и еще один человек приезжали из Марселя. Дорога оканчивалась за 5 км <до деревни>, и <до дома> добирались горной тропой»22.
Интересно, что в годы войны Шеметилло встречал старых знакомых по литературным кругам, — на вилле в Грассе жили известные писатели И.А. Бунин и Л.Ф. Зуров. Им Шеметилло помогал в приобретении письменных принадлежностей и еды [Геллер 1990, с. 224, 227]. Конечно, Бунина и Зурова нельзя назвать подпольщиками, но Сопротивлению и судьбе русских пленных они, безусловно, сочувствовали. Зуров привел работавших в пекарне пленных на виллу к Бунину, который оставил запись: «16.7.<1944>. Воскр. <...> татарин Федя, другой татарин и самарский солдат. Вообще русские пленные у нас часто все лето» [Бунин 2016, с. 453].
В марте 1944 г. Монов был арестован, и поэтому Валентина и Георгий Шеметилло уехали из Марселя в Клермон-Ферран, куда также было переведено издательство Георгия. Однако, получив вскоре вызов в полицию, супруги бежали в Лион, в котором провели несколько месяцев. С Лионом Георгий был связан учебой (с 1942 г. он числился студентом филологического отделения местного университета23); но не исключено, что «столица Сопротивления»24 привлекала другим. Плотность населения, размеры города, транспортная инфраструктура и близость Швейцарии способствовали активным действиям подполья [Douzou 2016]. Необходимо сказать, что после серьезных ударов, полученных парижскими FTP-MOI в течение 1943 г., организация попала в парадоксальную ситуацию. Ее центр серьезно ослаб, но различные секции иностранцев, наоборот, усиливались. Некоторые из них (немецкая, еврейская) [Courtois 1989, p. 389, 395, 396] переместились в Лион.
В русском зарубежье Лион стоял особняком, — перед войной в нем и пригородах проживало примерно 3–5 тыс. человек, которых можно отнести к русским эмигрантам (многие из них были заняты в текстильной промышленности). По числу событий, проводимых в колонии, этот город занимал после Парижа и Ниццы третье место [Мнухин 2004]. В годы войны положение русских лионцев было сложным — действовали и направленные против иностранцев ограничения, принятые прежними властями Франции, а после ее поражения дискриминационные правила вишистов. Безработица, аресты 22 июня 1941 г., бюрократическая волокита с пропусками привели к оттоку трудоспособных лионцев в Германию [А.В. 1942, с. 3], но и оставшихся затронуло разделение на пораженцев и оборонцев. Из последних нам известно о лионской группе В. Нарсесяна и В. Подгорного, группе младороссов Иванова-Тринадцатого [Кривошеин 1946, с. 39; Массип, с. 441].
Крупной фигурой лионского Сопротивления был Алексей Шапошников25. Еще в довоенное время он сотрудничал с коллегой-шофером Николаем Качвой, лидером лионского отдела СДСР. Именно Качва по поручению руководства в конце 1943 г. привлек старого товарища Шапошникова к сотрудничеству с СРП, самой крупной эмигрантской подпольной группой. Шапошников распространял антинацистские листовки, занимался пропагандой среди солдат восточных батальонов26, хранил взрывчатку, помогал беглецам одеждой27. Однако при организации одного из побегов он был схвачен, передан гестапо и казнен 20 августа 1944 г. в числе других 120 задержанных недалеко от Сен-Жени-Лаваль. Позднее в Лионе на доме, в котором жил А.А. Шапошников, была установлена мемориальная доска28.
В Сопротивлении участвовала семьи Захарьевых (Захаровых)29, Николай и Марьяна, оборонцы с довоенным стажем. Захарьев, пользуясь служебными командировками, имел возможность для «самой страстной, безудержной антигитлеровской пропаганды»30, перевозил листовки и оружие. Однако в августе 1943 г. был арестован, заключен в тюрьму Монлюк и отправлен в Бухенвальд. Его жена Марьяна укрывала беглецов (именно в ее квартире жили Шеметилло), вместе с Валентиной Шеметилло помогала спастись узникам тюрьмы Монлюк. Так, через сутки после первого ухода немцев из Лиона в 1944 г. и освобождения заключенных в город вошли новые отступающие части вермахта. Опасаясь репрессий, бывших заключенных прятали в домах, больницах, монастырях. Не обошлось и без комичных эпизодов: «Почтенные настоятели мужских монастырей отказывались впустить в стены монастыря женщин, бывших заключенных Монлюка, и приходилось за несколько минут до комендантского часа бегать по всему Фурвьер31 в поисках женского монастыря, который мог принять несчастную женщину. Когда же обнаруживали такой монастырь, то там находили группу бывших заключенных — мужчин, которые вынуждены были искать другого пристанища, т.к. игуменья не пускала их в женский монастырь»32. После освобождения Н. Захарьев вернулся во Францию, а потом вместе с женой уехал в СССР.
О других российских резистантах департамента Роны известно не так много. Муромцев, Михайлов, Соколов помогали военнопленным. Алексей Марченко — член СДСР, вместе с Шапошниковым занимался военнопленными; репатриант. Гавриил Алпатов и его жена укрывали пленных, взрывали линии высоковольтной передачи. Работая на ферме около аэродрома Брон, Алпатов портил провода телеграфа и однажды попал в сложную ситуацию: «Ферма была окружена немецкими солдатами. Вошедший офицер спросил хозяина: “Когда кончится вредительство?” Ферма была богатой, а хозяева слыли сотрудничающими с немцами. Хозяйка ответила: “Нас ненавидят, т.к. мы люди богатые и хорошо живем с вами. Кто-то старается нас спровоцировать, вероятно коммунисты”. Офицер спросил — все ли рабочие французы, на что хозяйка ответила утвердительно, хотя Алпатовы были русскими. Это был не альтруизм, — хозяева спасали и свою шкуру»33. Этот случай иллюстрирует не только героизм резистантов, но и переплетение сложных отношений подпольщиков и лиц нейтральных или сочувствующих немцам. Небезынтересны судьбы семьи Сулима34. Отец, член компартии, помогал военнопленным, скрывал их и отправлял в отряд сына, осуществлял связь группы Шапошникова с ФКП35, его жена также участвовала в Сопротивлении [Мнухин 2008]; а сын Эли-Фернан-Андре36 был лейтенантом ФФИ под псевдонимом Ришар [Permezel 1995, p. 443, 444]. Любопытно, что Сулима-младший «по-русски не говорил, но считал себя советским»37.
Конечно, подпольщики и партизаны несли потери. Кроме Шапошникова были расстреляны Н. Терешко38 и Яценко, погибли родившиеся уже во Франции молодые Константин Иванов и Олег Качва39. Подробности смерти последнего известны — в бою у Пюзиняна 1-й Ронский полк ФФИ понес потери, 23 человека погибло40.
В чем именно заключалась подпольная работа Шемета в Лионе, неизвестно. Судя по приводимым им сведениям, он знал многих резистантов, однако такой авторитетный человек, как лидер СРП Николай Качва, отзывался о Шемете нелестно и сомневался в его активных действиях в годы войны41. Так или иначе, в июне или июле 1944 г.42 — Шеметилло точно не помнит — он вернулся в Марсель. Квартира была разгромлена после налета авиации союзников: «Одна из бомб взорвалась во дворе, и дом, а в частности — моя квартира, сильно пострадали — вырвало взрывной волной окна и двери, упали внутренние, некапитальные стены. Никто из живущих в доме не пострадал, но стал он необитаемым»43. Но в этом было преимущество — можно было жить, не опасаясь визита оккупантов. Восстановив контакт с Р. Флери, Шемет «через месяц после отъезда дрался на баррикадах»44. 15 августа 1944 г. в ходе операции «Драгун» союзники высадились на побережье и стали наступать на Марсель и Тулон. 21 августа в Марселе началась всеобщая забастовка, переросшая в восстание. После недели боев немецкие части, остававшиеся в городе, капитулировали. Восставшие были малочисленны и плохо вооружены: «...они не могли задержать немецкие отряды. Основная задача состояла в том, чтобы немцы не задерживались в Марселе, не смогли создать из него опорный пункт»45, — вспоминал позже Шемет. Он видел успех «Драгуна» в сдаче без боя морально разложенных солдат восточных батальонов46, которые якобы составляли «основную опору обороны побережья»47. Другие подпольщики, отмечавшие помощь в восстании распропагандированных армянских батальонов, в оценках скромнее [Laroche 1965, р. 249].
На этом участие в Сопротивлении Жоржа Шемета, Георгия Шеметилло завершилось. Уже находясь на родине, своими воспоминаниями он внес вклад в сохранение памяти об антинацистской борьбе. Обобщая опыт своих товарищей и свой собственный, Шемет отметил особенности лионского и марсельского подполья, именуемого им «городское маки». Во-первых, резистанты не вели широкомасштабных боевых действий, они использовали другие способы: нападение на патрули, налеты на посещаемые немцами кафе, порча средств связи и железнодорожных стрелок и даже напоминание о поражениях вермахта надписью на стенах «Сталинград». В городе группы не могли быть многочисленными, они насчитывали 3–5 человек и обычно не знали личного состава «соседей». Успех уличной акции зависел от разных факторов. Например, в Лионе этому способствовала старинная застройка. В центре города 230 улиц связаны «трабулями»: «Надо только войти в дом, подняться на второй этаж, спуститься вниз, повернуть по темному проходу вправо или влево, войти во внутренний дворик, пересечь его, чтобы попасть в запутанный лабиринт другого дома и, выйдя, очутиться на широкой большой улице, до которой не дойти обычным путем за 10–15 минут»48. Во-вторых, в Сопротивлении тесно сотрудничали и иностранцы (армяне, испанцы, итальянцы, поляки, евреи, русские), и представители разных партий. В-третьих, большую роль в разложении восточных батальонов сыграли резистанты, среди которых были и русские эмигранты.
Сокращения
ГА РФ — Государственный архив Российской Федерации
ДРЗ — Дом русского зарубежья им. А.И. Солженицына
КГМУ — Казанский государственный медицинский университет
СДСР — Союз друзей советской родины
СРП — Союз русских патриотов
ФКП — Французская коммунистическая партия
ФФИ (FFI) — французские внутренние силы
ADR — Archives départamentales du Rhône
FTP-MOI — Francs-tireurs et partisans — main-d’oeuvre immigrée
Литература
А.В. 1942 — А.В. Русские в «свободной» зоне // Парижский вестник. 1942. 14 июня. № 1. С. 3.
Базанов 2015 — Базанов П.Н. Забытый герой Сопротивления — князь Сергей Сергеевич Оболенский // Российская эмиграция в борьбе с фашизмом: Междунар. науч. конф. Москва, 14–15 мая 2015 года / сост. К.К. Семенов и М.Ю. Сорокина. М.: Русский путь: Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына, 2015. С. 98–129.
Бунин 2016 — Бунин И.А. Устами Буниных. Т. 2: (1920–1953). М.; Берлин, 2016.
Бурлаков 2013а — Бурлаков А.Н. Из повседневной жизни французов во времена немецкой оккупации (1940–1944 гг.) Статья первая: Борьба за выживание // Clio-science: Проблемы истории и междисциплинарного синтеза: Сб. науч. тр. Вып. 4. М.: МПГУ; Прометей, 2013. С. 315–332.
Бурлаков 2013б — Бурлаков А.Н. Из повседневной жизни французов во времена немецкой оккупации (1940–1944 гг.) Статья вторая: черный рынок и вокруг него // Clio-science: Проблемы истории и междисциплинарного синтеза: Сб. науч. тр. Вып. 4. М.: МПГУ; Прометей, 2013. С. 332–343.
Вильде 2005 — Вильде Б. Дневник и письма из тюрьмы. 1941–1942. М.: Русский путь, 2005.
Викторова 2004 — Жизнь и житие священника Димитрия Клепинина. 1904–1944 / сост. Т.В. Викторова, Н.А. Струве. М.: Русский путь, 2004.
Вовк 2015 — Вовк А.Ю. Деятельность Союза русских патриотов во Франции (по материалам архива Дома русского зарубежья) // Российская эмиграция в борьбе с фашизмом: Междунар. науч. конф. Москва, 14–15 мая 2015 года / сост. К.К. Семенов и М.Ю. Сорокина. М.: Русский путь: Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына, 2015. С. 145–157.
Вовк 2017 — Вовк А.Ю. Основание и издание газеты «Русский патриот»: из истории русскоязычной печати французского Сопротивления // Издательское дело российского зарубежья (XIX–ХХ вв.): сб. науч. тр. / Дом русского зарубежья им. А. Солженицына; Институт российской истории РАН. М.: Дом русского зарубежья им. А. Солженицына, 2017. С. 452–457.
Вовк 2019 — Вовк А.Ю. «В 1943 году я вошел в контакт французской подпольной организации...»: русский эмигрант Владимир Тарасов во французском Сопротивлении // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2019. № 4(19). С. 214–224.
Геллер 1990 — История двух писем И.А. Бунина к Г.Т. Шеметилло / публ. Т.А. Геллер // Русская литература. 1990. № 4. С. 223–228.
Гилязов 2009 — Гилязов И.А. Легион «Идель-Урал». М., 2009.
Горинов 2015 — Горинов-мл. М.М. Участник движения Сопротивления во Франции Н.С. Качва (по материалам Архива Дома русского зарубежья) // Российская эмиграция в борьбе с фашизмом: Междунар. науч. конф. Москва, 14–15 мая 2015 г. / сост. К.К. Семенов и М.Ю. Сорокина. М.: Русский путь: Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына, 2015. С. 130–144.
Гузевич 2012 — Гузевич Д.Ю. Закат российской эмиграции во Франции в 1940-е годы. История и память. Париж; Новосибирск, 2012.
Даманская 2006 — Даманская А. На экране моей памяти; Таубе-Аничкова С. Вечера поэтов в годы бедствий / публ. О.Р. Демидовой. СПб.: Мiръ, 2006.
Дробязко 2004 — Дробязко С.И. Под знаменами врага: Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил. 1941–1945. М., 2004.
Ёлкин 2014 — Ёлкин А.И. В поисках лучшей доли: русские студенты-эмигранты в Польше в 20–30-е гг. XX в. // Вісник Харківського національного університету ім. В.Н.Каразіна. Серія: Історія. Вип. 48. 2014. С. 134–144.
Ковалев 2006 — Ковалев М.В. Участие русской эмиграции во Франции в борьбе с фашизмом // Военно-исторические исследования в Поволжье: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов, 2006. С. 305–318.
Костицын 2017 — Костицын В.А. Мое утраченное счастье...: воспоминания, дневники / сост. В.Л. Генис. М.: Новое литературное обозрение, 2017.
Кочетков 2013 — Кочетков А.Н. Здравствуй, Франция! // Иду к тебе. 1936–1945. Forest Hills, 2013.
Кривошеин 1946 — Отчет о резистантской работе И.А. Кривошеина // Вестник русских добровольцев, партизан и участников Сопротивления во Франции. Париж, 1946. № 1. С. 35–48.
Кривошеин 1972 — Кривошеин И.А. Так нам велело сердце // Против общего врага. М., 1972. С. 260–291.
Кривошеина 2015 — Кривошеина К.И. Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней. М.: Эксмо, 2015.
Ликвинцева 2018 — Ликвинцева Н.В. Мать Мария (Скобцова). М., 2018.
Массип 2010 — Массип М. Истина — дочь времени. Александр Казем-Бек и русская эмиграция на Западе. М.: Языки славянской культуры, 2010.
Мнухин 1995–1997 — Русское зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни: 1920–1940. Франция / под общ. ред. Л.А. Мнухина. Т. 1–4. М.: ЭКСМО; P.: YMCA-Press, 1995–1997. Т. 3.
Мнухин 2004 — Мнухин Л. Русские эмигранты в Лионе: 1920–1945 // Конференция «Первые встречи Института Восток-Запад», Lyon, ENS LSH, 2–4 декабря 2004 г. URL: http://russie-europe.ens-lsh.fr/article.php3?id_article=65 (дата обращ. 01.05.2020).
Мнухин 2008 — Российское зарубежье во Франции, 1919–2000: биогр. слов.: в 3 т./ под общ. ред. Л. Мнухина, М. Авриль, В. Лосской. М.: Наука; Дом-музей Марины Цветаевой, 2008. URL: http://www.dommuseum.ru/old/?m=dist (дата обращ. 01.05.2020).
Флам 2005 — Флам Л.С. Вики: Княгиня Вера Оболенская. М.: Русский путь, 2005.
Решетников 2019 — Решетников С.В. Русские эмигранты-сопротивленцы против восточных батальонов вермахта во Франции (1943–1944) // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2019. № 1 (16). С. 105–122.
Рощин 2015 — Рощин Н.Я. Парижский дневник / сост. Л.Г. Голубева. М.: ИМЛИ им. А.М. Горького РАН, 2015.
Турыгина 2016 — Турыгина Н.В. Русская эмиграция во Франции в годы Второй мировой войны: дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2016.
Урицкая 2015 — Урицкая Р.И. Судьба русской эмиграции во Франции с 1933 по 1948 г.: Они любили свою страну... СПб., 2015.
Шеметилло 1989 — Шеметилло В.Б. Послесловие // Шемет Г. Дорога дальняя: Вторая книга стихов. Париж: Издание жены автора, 1989. С. 67–70.
Azéma 2004 — Azéma J.-P., Wieviorka O. Vichy, 1940–1944. P., 2004.
Badia 1994 — Badia G. 1940–1944, quand Vichy livrait à Hitler les étrangers réfugiés en France // Hommes et Migrations. 1994. № 175, avril. De la guerre à la décolonisation. La mémoire retrouvée. P. 20–23.
Bories-Sawala 2010 — Bories-Sawala H.E. Dans la gueule du loup: Les français requis du travail en Allemagne, Villeneuve d’Ascq, 2010.
Coudry 1995 — Coudry G. Soldats de Vlassov et détachements soviétiques en France (1943–1945) // Matériaux pour l’histoire de notre temps. 1995. № 39–40. Lendemains de libération Lendemains de guerre. P. 8–12.
Courtois 1989 — Courtois S., Peschanski D., Rayski A. Le sang de l’étranger: les immigrés de M.O.I. dans la Résistance. P.: Fayard, 1989.
Douzou 2016 — Douzou L. La Résistance à Lyon (1940–1944) // Lyon dans la Seconde Guerre mondiale. Rennes, 2016. URL: https://books.openedition.org/pur/46931 (дата обращ. 01.05.2020).
La base — La base Sépultures de guerre. URL: https://www.memoiredeshommes.sga.defense.gouv.fr/fr/arkotheque/client/mdh/sepultures_guerre/detail_fi che.php?ref=2381394 (дата обращ. 01.05.2020).
Laroche 1965 — Laroche G. On les nommait des étrangers. Les immigrés dans la Résistance. P., 1965.
Pavlova 2015 — Pavlova A. Les Russes et les Soviétiques en France durant la Seconde guerre mondiale: entre collaboration et résistance. Histoire. 2015. dumas-01256694. URL: https://dumas.ccsd.cnrs.fr/dumas-01256694/document.
Permezel 1995 — Permezel B. Résistance à Lyon: 1221 noms. Lyon, 1995.
Ryan 1996 — Ryan Donna F. Th e Holocaust and the Jews of Marseille: the enforcement of antiSemitic policies in Vichy France. Urbana: University of Illinois Press, 1996.
__________
1 Архив КГМУ. Личное дело Шеметилло Г.Ф. Л. 6, 6 об. (документ любезно предоставлен сотрудницей КГМУ Ивановой Р.Г).
2 ГА РФ. Ф. Р-9541. Оп. 1. Д. 404. Воспоминания участников партизанской борьбы во Франции. Л. 129–136.
3 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 92. Л. 1–42.
4 Биографические сведения приводятся по: [Геллер 1990; Мнухин 1995–1997; Мнухин 2008; Шеметилло 1989]; Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 94. Материалы к биографии Г.Ф. Шеметилло. Л. 1–3; Архив КГМУ. Личное дело Шеметилло Г.Ф. Л. 1–27.
5 Несмотря на действия дискриминационных по отношению к евреям законов («Statut des Juifs» и др.) и функционирование Комиссариата по делам евреев, Марсель рассматривался последними и как убежище (30 тыс. человек в 1941 г., примерно 10% от всех евреев Франции), и как транзитный пункт для бегства из страны [Ryan 1996, р. 10, 34, 35].
6 В 1937 г. здесь проживало 1,5 тысячи русских [Турыгина 2016, с. 50].
7 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 92. Л. 1.
8 Монов Иван (1910, Селяновцы-Раховско, Болгария — 1946?). Врач, проживал в Монпелье. В 1939–1940 гг. доброволец во французской армии, участник Сопротивления. Защитил диссертацию на медицинском факультете университета Монпелье 10 марта 1944 г. Погиб при невыясненных обстоятельствах.
9 ГА РФ. Ф. Р-9541. Оп. 1. Д. 404. Л. 130 об.
10 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 92. Л. 4.
11 Из депортированных в 1942–1944 гг. из Франции 75 721 еврея 30 000 человек были выданы из «свободной зоны» [Badia 1994, р. 22].
12 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 92. Л. 16.
13 Так называемые восточные батальоны. Встречается употребление «добровольческие части», «части РОА», «власовцы». На средиземноморском побережье и на линии от Бордо до Лиона находилось 17,5 тыс. солдат из восточных частей, которые в июне 1944 г. составляли десятую часть всех оккупационных сил [Coudry 1995, р. 8].
14 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 92. Л. 18.
15 Там же. Л. 9. Укрепление обороны Средиземноморья (Средиземноморский вал; фр.: Le mur de la Méditerranée, нем: Südwall) началось после оккупации «свободной зоны», т.е. с ноября 1942 г. Укрепления шли вдоль берега моря на протяжении 864 км от границы с Испанией до границы с Италией. Вал достроен не был.
16 ГА РФ. Ф. Р-9541. Оп. 1. Д. 404. Л. 133.
17 Там же. Л. 132 об.
18 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 94. Л. 1, 2.
19 ГА РФ. Ф. Р-9541. Оп. 1. Д. 404. Л. 130 об.
20 Там же. Л. 132.
21 Там же. Л. 131, 132.
22 Сообщил В.Д. Голованов (Лион).
23 Архив КГМУ. Л. 4, 4 об.
24 Так Лион охарактеризовал генерал де Голль. Выражение используется французскими историками.
25 Шапошников Алексей Алексеевич (1893, Екатеринослав — 1944, Сен-Жени-Лаваль, ок. Лиона), участник Гражданской войны в России, эмигрант. В Лионе с 1925 г., шофер такси, член СДСР. Женат, двое детей. Участник Сопротивления, расстрелян.
26 В Лионе находился штаб Кадровой добровольческой (восточной) дивизии, а ее части (армяне, туркестанцы, русские, казаки, татары, украинцы) были расквартированы по всему департаменту.
27 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 25. Л. 13, 13 об.
28 Подробнее о памяти о погибших см. сайт мэрии Сен-Жени-Лаваль: www.saintgenislaval.fr/376-commemoration-du-20-aout-1944-au-fort-de-cote-lorette.htm (дата обращ. 01.06.2020).
29 Р.И. Урицкая ошибочно указывает на гибель семьи в Бухенвальде [Урицкая 2015, с. 153]. Захаров Николай (1896, Севастополь — 1947, Клинцы).
30 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 94. Л. 32.
31 Часть города, в которой расположены крупнейшие католические учреждения и находится подворье кардинала.
32 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 94. Л. 34.
33 Там же. Л. 35.
34 Шеметилло, а вслед за ним и Кривошеин с Урицкой пишут «Сулема».
35 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 94. Л. 13.
36 Сулима Павел (1897, Изюм — ?); его жена Т.А. (? — после 1959, Лион), церковный деятель; их сын Elie Fernand André Soulima (1924, Дьелефи — 2007, Сен-Фуа-ле-Лион), карикатурист.
37 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 94. Л. 41.
38 Возможно, имеется в виду убийство жителя Сан-Жан-Бонефона (60 км к юго-западу от Лиона) Teresko Nicolas в декабре 1943 г. (ADR 3808 W 803).
39 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 94. Л. 35.
40 Качва Олег (Katchva Aleg; 1926, Лион — 1944, Пюзинян, 69 Рона). Племянник Н.С. Качвы. Солдат 1-го Ронского полка ФФИ, погиб 31 августа 1944 г. [La base].
41 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 25. Л. 8.
42 ГА РФ. Ф. Р-9541. Оп. 1. Д. 404. Л. 134, Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 94. Л. 23.
43 Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 94. Л. 24.
44 Там же. Л. 33.
45 Там же. Л. 25.
46 Там же. 24.
47 ГА РФ. Ф. Р-9541. Оп. 1. Д. 404. Л. 134 об.
48 ГА РФ. Ф. Р-9541. Оп. 1. Д. 404. Л. 27.