Публикации

Вовк А.Ю. СССР - Франция - СССР. Биография Николая Борисова // Право на имя. Биографика 20 века: Шестнадцатые чтения памяти Вениамина Иофе. 20 – 22 апреля 2018. Сборник докладов, 2019. – С. 121-128.

Алексей Вовк

СССР – Франция – СССР

Биография Николая Борисова

Алексей Юрьевич Вовк,

кандидат исторических наук

В годы Второй мировой войны во Франции с октября 1943 действовала группа Сопротивления Союз «Русский Патриот» (чаще – «Союз Русских Патриотов», СРП). Эта группа состояла из белоэмигрантов, поддерживающих СССР и мировое коммунистическое движение. Многие члены СРП участвовали в гражданской войне в России в рядах белых, вместе с ними эмигрировали, но еще с 1920-х годов начали эволюционировать влево: состояли в просоветском «Союзе возвращения на родину» («Совнарод», «возвращенцы»)[1], участвовали в гражданской войне в Испании (1936–1939 гг.) на стороне республиканцев, а после нее были интернированы во французские лагеря. Можно утверждать, что задолго до 1943 во Франции оформилась небольшая, но сплоченная просоветская организация.

Постепенно сложилась структура Союза из «троек», которые работали с советскими военнопленными, с советскими гражданами-коллаборационистами в немецкой армии и с эмигрантами[2]. Но каким образом можно было обнародовать свои идеи в условиях оккупации? Для этого были созданы газеты «Советский патриот» и «Русский патриот». В марте 1944 редакция «РП» была разгромлена, а ее сотрудники арестованы. Через несколько месяцев новый глава Союза Николай Качва наладил работу газеты заново, пригласив на пост редактора Н.В. Борисова.

О жизни Николая Васильевича Борисова известно не так много. Это неудивительно, ведь почти четверть века он прожил за границей, а когда вернулся, был репрессирован. Каким-то образом Борисову после освобождения написал журналист и историк Геннадий Нечаев, завязалась переписка[3]. Нечаева интересовало участие русских эмигрантов в Сопротивлении, он также хлопотал об издании воспоминаний Николая Васильевича, выдержки из которых были опубликованы только в годы Перестройки[4]. Из них нам известен сухой набор фактов.

Итак, уроженец Царского Села Николай Борисов был исключен из Петроградского университета и в 1924, перейдя границу с Латвией, оказался во Франции. Здесь он окончил юридический факультет Парижского университета. Перед войной сотрудничал с Республиканско-демократическим объединением (РДО) П.Н. Милюкова и газетой «Последние новости». Во время Второй мировой войны принимал участие в подпольной деятельности. Например, летом 1941 Борисов встретился в парижском предместье с друзьями – Г.М. Арнольди, В.Н. Бухало, Д.М. Одинцом, И.И. Бунаковым-Фондаминским – они планировали бороться с немцами, искали «прямое действие». В марте–июне 1944 Борисов был в рядах СРП, недолго возглавляя подпольную редакцию «Русского патриота» (другие сотрудники – В.Н. Бухало, Д.М. Одинец, Рослов, М.А. Струве). Следующие перед освобождением Парижа два месяца Николай провел в тюрьме Фрэн – он был арестован и вышел на свободу в августе 1944. В дальнейшем Борисов снова возглавлял газету, но весной 1945 оставил пост редактора: проникновение в ряды организации бывших коллаборационистов заставило его критичнее отнестись к деятельности Союза. Несмотря на выход из редакции и охлаждение отношений с совпатриотами Николай Васильевич не изменил своих взглядов: после Указа Президиума Верховного Совета СССР о восстановлении в гражданстве СССР подданных Российской империи, проживающих на территории Франции (14.06.1946)[5] Борисов стал советским гражданином. При этом у Борисова возникли трудности с французскими властями, как иностранца его подвергли аресту и штрафу. Видимо, этот случай укрепил в его желании уехать в СССР, что и было сделано в конце сентября 1947. Вернувшись, Николай Борисович был осужден (1949 г.); после освобождения и реабилитации жил в родном городе Пушкине (бывшее Царское Село), по соседству проживала сестра Мария со своей семьей.

Повторим, что все эти сведения приводятся в воспоминаниях Борисова и, следовательно, нуждаются в верификации. Можно сказать, что перед нами придуманная биография. Как же было на самом деле?

В ряде архивов нам удалось выявить документы, связанные с деталями жизни Н.В. Борисова и его окружения. Во-первых, это переписка Г.А. Нечаева с русскими эмигрантами, участниками Сопротивления. Прежде всего, выделим письма Н.С. Качвы, лидера СРП и начальника Борисова в 1944–1945. Во-вторых, это личное дело Н.В. Борисова, хранящееся в фонде Центрального комитета по обеспечению высшего образования русскому юношеству за границей (так называемый «Федоровский комитет»). Эта организация во главе с политиком и общественным деятелем М.М. Федоровым занималась помощью эмигрантской молодежи в учебе и трудоустройстве. И в-третьих, это воспоминания Т.В. Рождественской, которая знала Н.В. Борисова лично – тот часто приходил в гости к ее отцу, известному поэту.

Вот что нам стало известно о Николае Борисове. Он родился 28.09.1899 в Царском Селе в семье запасного боцманмата Гвардейского экипажа Василия Ивановича Борисова и его жены Марии Алексеевны. Отец происходил из крестьян села Мокрый Кор Мокринской волости Каширского уезда Тульской губернии[6].

Николай окончил Царскосельское реальное училище императора Николая II (1917) и поступил в Электротехнический институт на электротехническое отделение. На 1-м курсе выбыл из учебного заведения и через несколько лет (1923) перешел на 2-й курс экономического отделения Петроградского университета. Однако вскоре Борисов был, как следует из копии матрикула, «уволен при проверке из числа студентов»[7]. Это была распространенная практика, с начала 1920-х партийное руководство РСФСР проводило кампанию «пролетаризации» высшей школы. Так, новые правила приема в вузы и учебы устанавливали главным фактором социальное происхождение учащегося. В результате после постановления СНК СССР «К проверке вузов» от 16 мая 1924 были отчислены от 27,4 до 33,1% студентов[8].

Не найдя себе применения в советской стране, Борисов нелегально покинул ее через латвийскую границу, добрался до Парижа и обосновался в 13 округе. Но здесь он не смог найти работу и был вынужден обратиться в «Федоровский комитет» с просьбой о помощи в учебе на агронома (заявление от 20 ноября 1924). Весь 1925/1926 учебный год Борисов слушает курс на юридическом факультете в Institut d’Urbanisme при Парижском университете. Однако денег на учебу не хватает, приходилось много работать, и 20.02.1926 в комитет следует новое обращение о помощи. Союз русских студентов подтвердил сведения об учебе и трудном положении Борисова и на его заявлении ставится отметка красными чернилами «записан во 2-ю категорию (II)». Видимо, очередь на получение стипендии до Николая не дошла, так как в течение следующих полутора лет он скитался по Франции. Безуспешно искал работу в Бордо и в итоге оказался на другом конце страны, где на поле Верденской битвы зимой 1926–1927 и весной 1927 сортировал металлолом. Как он сам писал в комитет (26.04.1927): «Положение безвыходное <…> Результаты плачевные и настроение мрачное», – и он уже согласен на работу агрономом не во Франции, а в ее колониях.

В этом прошении на имя М.М. Федорова Борисов именует себя «бывшим вашим стипендиатом». А еще он просил содействия в устройстве в колониях или практикантом на один из заводов по производству шампанского. Комитет написал в крупнейшие предприятия (Moёt et Chandon, Maison G.H. Mumm C˚, l’Institut Oenologique de Bourgogne) этой сферы, но опять безрезультатно, – виноделы ссылались на кризис и отсутствие вакансий.

В письмах в фирмы-производители шампанского (23.05.1927) указано, что Борисов – инженер-винодел («ingénieur et oenologiste»), окончил Национальную Агрикультурную школу в Монпелье и Бургундский винный институт, работал в Бордо. Но когда он успел? Исходя из документов «Федоровского комитета», отложившихся в личном деле Н.В. Борисова, нельзя утверждать, что он был выпускником этих учебных заведений и работал в Бордо.

Однако в конце 1920-х Николай Борисов снова в Париже, где сблизился с РДО: здесь завязываются знакомства, которые помогут в годы войны. Это неудивительно, так как упоминаемые им в воспоминаниях лица, желавшие вести борьбу с немцами, были заметными фигурами в Русском Зарубежье. Но если о профессоре Д.М. Одинце и общественном деятеле И.И. Бунакове-Фондаминском существует много свидетельств, то о других друзьях Борисова следует сказать отдельно. Речь пойдет, прежде всего, об упоминаемых ранее Г. Арнольди, В. Бухало и М. Струве.

Георгий Михайлович Арнольди (1887–1944) – потомственный военный, артиллерийский офицер, доктор права. В Гражданскую войну – на Юге России, участник Белого движения, галлиполиец. За рубежом он был товарищем председателя РДО, сотрудничал в «Последних новостях»[9], но о его жизни в годы войны и участии в Сопротивления почти ничего неизвестно. Отметим, что с Арнольди Борисова связывала дружба, он считал себя его учеником[10].

В 1920-е один из лидеров левого крыла Российского Зарубежья П.Н. Милюков искал пути для отправки литературы в СССР и установления контактов с оппозицией. В результате группа Милюкова попала в организованную ОГПУ провокацию: одни курьеры были сотрудниками советской разведки, другие были арестованы либо расстреляны[11]. Так сложилось, что в апреле 1929 Николай Борисов был лично выбран П.Н. Милюковым в качестве эмиссара для отправки в СССР. Именно Арнольди дал лестную характеристику Борисову, приведем ее полностью:

Он относительно менее оторванный от совр[еменной] России, чем другие из нас. 4–5 лет тому назад в качестве исключенного из Вуза сов[етского]студента он бежал из Сов[етской]. России, на свой страх, перейдя границу. <…> Его антибольшевизм советского происхождения, а не традиционно унаследованный от белой борьбы. <…> Эрдек он твердый, но не без левого оттенка, впрочем, в естественно-законных пределах («Милюковец»)[12].

Эксперимент Милюкова не удался – через Польшу, Латвию и Эстонию забросить Борисова не удалось, он был выслан эстонскими властями. Но история получила неожиданное романтическое продолжение. Так, ожидая все лето проводника на границе, Борисов увел жену квартирного хозяина и вернулся в Париж уже с супругой[13]. Стоит заметить, что попытка перехода через границу означала для Н. Борисова невыполнение задания и... сохранение жизни – ОГПУ успешно справлялось с поимкой эмигрантских активистов.

Еще один товарищ нашего героя – Владимир Николаевич Бухало (1896–1944). Он окончил Николаевское кавалерийское училище; участник Первой мировой и Гражданской войн. В эмиграции в Париже. Масон (член-основатель ложи Северная Звезда). Секретарь РДО. В «Федоровском комитете» представлял Союз русских студентов во Франции. В годы войны содержался в тюрьме Фрэн и лагере Компьень[14]. Принимал участие в работе редакции газеты «Русский Патриот».

Михаил Александрович Струве (1890–1948) был не только обладателем «громкой» фамилии. Поэт и прозаик, он проходил военную службу в лейб-гвардии Московском полку. В годы Первой мировой «за мужество и храбрость» был произведен в младшие унтер-офицеры[15]. В эмиграции во Франции, один из инициаторов создания «Цеха поэтов», входил в объединение «Кочевье». Был близок РДО. Печатался в журналах «Иллюстрированная Россия», «Современные записки», «Версты», «Воля России». В годы войны примыкал к движению Сопротивления[16]. Михаил Александрович писал статьи для издававшегося в подполье «Русского Патриота», входил в его редакцию. Это подтверждается и схемой «Организация и распространение подпольной газеты “Русский Патриот”»[17], и воспоминаниями писателя Н.Я. Рощина. Последний узнал о создании СРП и возможности подпольной деятельности от Струве[18].

Помимо круга друзей Борисова, нам удалось уточнить некоторые детали из военного периода его жизни. После разгрома газеты «Русский патриот» и ареста ее редактора М.М. Брендстедта (март 1944) именно Николай Борисов по предложению главы Союза Н.С. Качвы возглавил газету. Как и члены других секций СРП, газетчики также были разделены на «тройки»: одни номер издавали, другие его распространяли и, наконец, еще одну «тройку» составляли авторы статей. Ими были поэт М.А. Струве и журналист Н.В. Борисов. Позднее Качва отзывался о новых людях в газете следующим образом:

Эти люди и стали моей редакцией, а Борисов ее редактором, в дальнейшем через него стал регулярно поступать материал для нашей газеты «Р[усский] П[атриот]».

Новый номер восстановленной газеты вышел 1-го июня 1944 г.[19].

Но в этом же месяце следует провал – Борисова отправили в тюрьму. Он вышел на свободу только во время освобождения Парижа, чтобы опять возглавить редакцию. Правда, после реорганизации Союза газета получила новое название – «Советский Патриот»[20] и стала «как бы официозом советского посольства в Париже»[21]. Как уже указывалось ранее, в 1945 Николай Васильевич оставил пост редактора, но в союзной прессе появились его статьи «О нашем прошлом», в которых Борисов представляет очерк истории подпольной работы СРП[22].

14 июня 1946 Президиум Верховного Совета СССР издал Указ о восстановлении в гражданстве СССР подданных Российской империи, проживающих на территории Франции; вместе с сотнями других эмигрантов Борисов уехал в СССР[23]. За этим отъездом кроется драма – во Франции осталась семья, которую разделили вопросы «Уезжать или оставаться?», «Изменились ли большевики?». Казалось, что после войны произошло «примирение» эмиграции и советской власти, признание за последней некоей «правоты». Сам Николай Васильевич писал об этом туманно[24], не упоминая ни имен родных, ни тех споров, которые буквально раскололи русскую колонию во Франции. К сожалению, нам не удалось установить судьбу его близких. О сыне Юрии, который разделил с отцом арест в тюрьме Фрэн, лишь мельком упоминает современник Николай Рощин[25].

В Советском Союзе спокойная жизнь Николая Борисова продолжалась недолго. В 1949 его арестовали, в ходе ареста пропал почти весь его «архив»[26]. Вот как описывают встречу с Борисовым после реабилитации в 1957 дочери поэта Вс. Рождественского Татьяна и Милена:

Хорошо помним, как однажды в конце 1950-х годов в нашем родительском доме в Ленинграде на канале Грибоедова появился очень скромно, если не сказать бедно одетый высокий пожилой человек и протянул пакет, в котором были дневниковые записи, стихи и несколько писем Г.М. Арнольди. Звали этого человека Николай Васильевич Борисов, он жил в Пушкине после возвращения из сталинских лагерей, где, вернувшись из эмиграции, провел десять лет. Борисов оказался близким другом и, как он назвал себя, учеником Г.М. Арнольди, его товарищем по журналистской работе в Париже. Он не раз потом бывал у нас, приезжая к нашему отцу за литературным советом, так как сам писал воспоминания и роман[27].

Нам удалось связаться с Татьяной Всеволодовной, она дополнила свои впечатления о встречах с Борисовым:

Жил он в г. Пушкине, устроился работать, по-моему, истопником в кочегарке. Был очень беден. Высокий, в одежде типа гимнастерки, приходил из Пушкина к нам на канал Грибоедова часто пешком [это около 27 км. – А.В.], т.к. не было денег на дорогу. Был очень сдержан, с выправкой, с обветренным смугловатым лицом. Несмотря на внешний вид, в нем чувствовалась выправка старой культуры, человека «из бывших». Мы с сестрами еще застали таких людей. Это был один из первых людей, которых я помню, вернувшихся из сталинских лагерей. Мама всегда его подкармливала и денежкой помогала, он всегда был голоден. Прекрасный французский язык, он что-то и переводил, помню, что с отцом они говорили о французской поэзии, о переводах. Ведь наш отец много занимался переводами, в т[ом] ч[исле] его любимых французов – Беранже, Гюго, Анри де Ренье, парнассцев. Все-таки переводческая школа Гумилева! Родители всячески хотели помочь Н[иколаю] В[асильевичу], и вот договорились с Татьяной Григорьевной Гнедич[28], жившей в Пушкине, что она будет брать у него уроки французского. Она, конечно, знала французский, но это, как я понимаю, был такой акт помощи НВ. Бывало, он оставался у нас ночевать[29].

Умер Николай Васильевич в середине 1960-х (не позднее 1967 г.), точную дату смерти установить пока не удалось. Сохранилось письмо его сестры Марии Васильевны Макаровой (1902–1982), в котором она упоминает «покойного брата»[30]. Добавим, что хлопоты Нечаева (у него была доверенность на ведение переговоров) по публикации воспоминаний (217 страниц машинописного текста и 2 страницы рукописные!) не увенчались успехом: в АПН «Новости» на мемуары последовала отрицательная рецензия и обещание публикации в двух (изначально в десяти) номерах пропагандистского журнала «Голос Родины». В редакции объяснили, что после выхода статей об эмигрантах «нет смысла повторяться, – публиковать выборки из воспоминаний Н. Борисова, носящих субъективистский характер»[31].

__________

[1] С мая 1937 г. «Союз друзей советской родины», СДСР.

[2] Подробнее о структуре и деятельности СРП см. Вовк А.Ю. Деятельность Союза русских патриотов во Франции (по материалам архива Дома русского зарубежья) // Российская эмиграция в борьбе с фашизмом: Международная научная конференция. Москва, 14-15 мая 2015 года / Дом русского зарубежья имения Александра Солженицына; сост. К.К. Семенов и М.Ю. Сорокина. – М.: Русский путь : Дом русского зарубежья имения Александра Солженицына, 2015. С. 145-157.

[3] Переписка Г.А. Нечаева и эмигрантов-участников Сопротивления во Франции составила основу фонда № 25 в Архиве Дома Русского Зарубежья им. А.И. Солженицына (далее Архив ДРЗ).

[4] Борисов Н.В. «Пароль – Франция! Девиз – Советский Союз!» // Отчизна. 1990, № 1 (С. 18 – 22), № 2 (С. 20 – 23), № 3 (С. 25 – 29), № 4 (С. 28 – 38), № 5 (С. 28-36).

[5] Сборник законов СССР и указов Президиума Верховного Совета СССР (1938 – июль 1956 гг.). М., 1956. С.68.

[6] В анкете «Федоровского комитета» ошибочно указано Мокрый Край.

[7] Копия дела №908 за 1923 г. в личном деле Борисова в «Федоровском» комитете. Личное дело Борисова Николая Васильевича // Архив ДРЗ. Ф.13. О.2. Д.2888. Л.1–16. В дальнейшем вся переписка с комитетом М.М. Федорова приводится по этому делу.

[8] См.: Андреев Д. «Красный студент» и политика пролетаризации высшей школы // НЛО. 2008. №90. См.: http://magazines.russ.ru/nlo/2008/90/an5.html.

[9] Российское зарубежье во Франции 1919–2000: Биографический словарь. В 3 тт. / Под общ. ред. Л. Мнухина, М. Авриль, В. Лосской. М., 2008. См.: http://www.dommuseum.ru/old/index.php?m=dist&pid=595; «В Риме из природы я больше всего полюбил небо…» (из дневника Г.М. Арнольди) // Исследования по классической филологии и истории антиковедения : к 70-летию проф. В.С. Дурова : межвуз. сб. / Отв. ред. О.В. Бударагина, С.К. Егорова. СПб., 2015. С.304–306.

[10] Письмо Т.В. Рождественской. 09.10.2017 // Личный архив автора.

[11] Соколов М.В. П.Н. Милюков в поиске контактов с оппозицией внутри СССР в 20-е гг. По материалам ГАРФ и ЦА ФСБ РФ // Мыслящие миры российского либерализма. С.173–189.

[12] Там же. С. 182.

[13] Соколов М.В. Указ. соч. С.181–183.

[14] Российское зарубежье во Франции 1919–2000. Указ. изд. См.: http://www.dommuseum.ru/old/index.php?m=dist&pid=2141.

[15] РГВИА Ф.409. ПС 331–173. Л.75–78об.

[16] Российское зарубежье во Франции 1919-2000. Указ. изд. См.: http://www.dommuseum.ru/old/index.php?m=dist&pid=14116

[17] Организация и распространение подпольной газеты «Русский Патриот» // Архив ДРЗ. Ф.25. Оп.1. Д.42. Л.13.

[18] Рощин Н.Я. Парижский дневник. М., 2015. С.208, 209.

[19] Н.С. Качва – Г.А. Нечаеву. 13 ноября 1965 г. // Архив ДРЗ. Ф.25. Оп.1. Д.42. Л.17– 19.

[20] После освобождения Франции СРП был переформирован в Союз Советских патриотов (10.03.1945), а его печатный орган получил новое название – «Советский Патриот».

[21] Струве Г.П. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк. 1956. С.255.

[22] Борисов Н. О нашем прошлом // Советский патриот. 11.07.1947. №142. С.4; Он же. Наше прошлое // Советский патриот. №149. 29.08.1947. С.2; Он же. Наше прошлое // Советский патриот. №150. 05.09.1947. С.2.

[23] В 1947 из Франции прибыло 1217 человек «советских граждан (бывших эмигрантов)». ГАРФ. Ф.А-327. Оп. 1. Д.19. Л.91. Годовой отчет начальника Переселенческого Управления при Совете министров РСФСР.

[24] Борисов Н.В. «Пароль – Франция! Девиз – Советский Союз!» // Отчизна. 1990. №5. С.30.

[25] Рощин Н.Я. Указ. соч. С.271.

[26] Н.В. Борисов – Г.А. Нечаеву. 28.05.1963 // Архив ДРЗ. Ф.25. Оп. 1. Д.1. Л.1об.

[27] «В Риме из природы я больше всего полюбил небо…» Указ. изд. С.305, 306.

[28] Гнедич Татьяна Григорьевна (1907–1976), из дворянской семьи; преподаватель; блокадница; узник Гулага; известный переводчик с английского.

[29] Письмо Т.В. Рождественской. 09.10.2017 // Личный архив автора.

[30] М.В. Макарова – Г.А. Нечаеву. 22.03.1967 // Архив ДРЗ. Ф.25. Оп. 1. Д.2. Л.1.

[31] Г.А. Нечаев – М.В. Макаровой. 10.06.1969 // Архив ДРЗ. Ф.25. Оп. 1. Д.2. Л.4.