Публикации

Палеолог Александр Константинович

Изучая историю русского Зарубежья, я обратил внимание на фамилию Палеолог и невольно заинтересовался ею. Кем был этот человек? Оказалось, что на долю Александра Константиновича Палеолога – так зовут моего героя – выпало немало испытаний: Первая мировая война, затем гражданская, эмигрантская жизнь и общественно-политическая деятельность, которая привела с началом Второй мировой во французский лагерь, освобождение, репатриация, долгожданная жизнь на родине в Крыму и… новая эмиграция. Как много событий выпало на 96 лет жизни! Не обо всех из них можно говорить со стопроцентной уверенностью, тем более что существующая литература вводит нас в заблуждение... Однако по порядку.

ЦГИА СПб. ф. 14, оп. 3, д. 54130, л. 1, 10.

Доклад начальника Охранного отделения

Изначально у меня не было цели заниматься судьбой Александра Палеолога. Если бы не один случай. В начале ХХ века в Российской империи бурлила «первая русская революция»; волнения охватили почти все слои населения, а по стране распространялась революционная литература. Не стал исключением и Моршанский уезд Тамбовской губернии, где у лиц, получавших революционные прокламации и воззвания, полицией были проведены обыски. В отчетном документе было указано, что рассылкой занимался «студент Палеолог, сын генерал-майора»[1], дело на которого отложилось в фондах Государственного архива РФ. Из докладов начальника Отделения по охранению порядка и общественной безопасности по Санкт-Петербургу становится ясно, что за Палеологом в течение октября – декабря 1907 года велось наблюдение, которое, правда не дало результатов. Охранка сообщала, что студент «проживает на Ломанском переулке в доме № 5-7, квартира 38, где вести наблюдение по местным условиям невозможно, а если когда Палеолога и «вели» филеры, то он ездил исключительно в Политехнический Институт»[2]. Не «мой» ли это Палеолог? Имя, отчество, фамилия, возраст совпадают полностью! Студент-революционер, представитель элиты (отец служит в Министерстве Императорского двора) – случай хоть и не исключительный, но все равно интересный и привлекательный. Пожалуй, начнем расследование с отца, чья карьера не должна была стать секретом. Если нам известны имя, отчество и фамилия сына, то его родителя найти не так уж трудно. 

Но мы столкнулись с трудностями. Во всех документах того периода генерала из Придворной конюшенной части зовут почему-то не Константин, а Александр! В справочнике «Русский генералитет накануне Гражданской войны» также указан Александр Христофорович Палеолог[3]. Неужели полиция ошиблась? Оказывается, да. Достаточно открыть «Весь Петербург» начала ХХ века, из которых можно узнать, что в это время по адресу Большая Конюшенная, дом 2 проживал генерал Александр Христофорович Палеолог вместе с женой и сыном Николаем, 1882 г.р. Последний почти постоянно (1907, 1909, 1910, 1911, 1914 гг.) проживал вместе с родителями в столице, а в 1911 г. значился гласным уездной земской управы города Моршанска[4]. Здесь же, как и во всей Тамбовской губернии, проживали и другие представители семьи Палеологов[5]. Без сомнения полиция ошиблась, но почему ее сотрудники не навели элементарные справки остается загадкой. Нужный нам Палеолог – Александр Константинович – появляется в справочнике «Весь Петербург» только в 1915 г. 

Август Иванович и Анна Александровна Эбергарды. Семья Эбергардов, конец 1860-х годов.

Александр Константинович Палеолог родился 28 июня (10 июля по н.ст.) 1888 г. в Екатеринославе в семье греческого подданного, православного[6]. Родители – Константин Александрович и Елена Августовна Эбергард[7]. Ее многочисленная родня заслуживает отдельных слов. Итак, отец Август Иванович Эбергард (1808 – 1871, Константинополь) служил дипломатом в Греции (о. Сирос и Пирей), где его семья, по свидетельствам, вела образ жизни «совершенно по-русски»[8]. Так как А.И. Эбергард был трижды женат, то у него было 13 детей (Елена – дочь от второй жены), многие из которых оставили заметный след в истории России. После смерти дипломата его семья переезжает в Одессу, а затем в 1877 г. в Петербург, где проживает на Литейной улице, 57. Елена учится в Николаевском сиротском институте[9]. 

Нам неизвестно, как Елена оказалась в Екатеринославе и когда познакомилась с будущим мужем Константином Палеологом, но мы знаем, что после рождения детей – Ольги, Софии, Екатерины и Александра ­­– они переехали в Таганрог, где проживали на Елизаветинской улице, дом 18 (не сохранился)[10]. Александр Палеолог получил среднее образование в классической гимназии (аттестат зрелости № 622), которую закончил с золотой медалью. Из документов следует, что «поведение его вообще было отличное, исправность в посещении и приготовлении уроков, а также в исполнении письменных работ отличную, прилежание отличное и любознательность серьезную»[11].

О внешности молодого Палеолога можно судить по фотографиям студенческой поры и описанию внешности. Сохранилось «Удостоверение о происхождении», выданное греческим консулом в Таганроге, приведем его полностью. «Занятие – ученик; Возраст – 18-ти лет; Рост – средний; Волоса – темно-русые; Нос [и] Рот – умеренные; Лицо — ; Цвет — ; Особые приметы —[12]. Портрет дополняет впечатление, которое Александр произвел на одну из родственниц: «Красивый (в маму) и со сложным характером»[13].

В 1907 г. А.К. Палеолог подлинники документов подавал в Петербургский университет[14], но стал студентом Политехнического института[15], расположенного в Сосновке к северу от Петербурга. В начале ХХ в.  это было передовое учебное заведение, в создании которого принимали участие выдающиеся представители промышленности, торговли и науки. Правда в годы первой революции институт, впрочем, как и всю страну, лихорадило: занятия прерывались. А в феврале 1907 г. члены Правления института (директор князь А.Г. Гагарин и деканы) попали под суд в связи с обвинением в бездействии и допущении беспорядков в общежитиях (в них находились посторонние лица и обнаружили бомбу). Несмотря на поддержку преподавателей и студентов руководство института вынуждено было уйти в отставку; общежития должны были работать по новым правилам. Общежития, несмотря на удаленность института от города, к началу учебного года так и не были открыты[16]. 

Так как теперь у института не было своего общежития, то А.К. Палеолог проживал в ближайшем к нему районе города, ­– Выборгской стороне. Несмотря на то, за Александром следило Охранное наблюдение, существует расхождение в ее сведениях и данных Выборгской полицейской части. В докладе охранки указано, что в конце 1907 г. Палеолог проживал по трем адресам: Нюстадтская улица, 13; Б. Сампсониевский проспект, 16; Ломанский пер. (сейчас улица Комиссара Смирнова), д. 7[17]. Но в свидетельстве для свободного проживания № 5071 стоят штампы о регистрации по адресам Выборгской части: 54 (34?) Симбирская (сейчас – ул. Комсомола); 13/8 Нюстадская; 5/7 Ломанск. пер[еулок][18]. Почему в адресах проживания рприсутствуют разночтения - непонятно. К концу студенческой жизни (1913 г.) А.К. Палеолог опять сменил место проживания, теперь это Мошков переулок, д. 3, кв. 33[19].

В Политехническом Палеолог учился сначала на Кораблестроительном отделении, потом подал прошение о переводе на Механическое отделение[20], которое, судя по следующим документам из личного дела, было удовлетворено. В точности как учился Александр Палеолог неизвестно, – в Лекционном Листке есть отметки о 2 зачетах – по высшей математике ч. 1 и теоретической механике ч. 1, а также предварительные записи по этим двум предметам, физике ч. 1, химии, лабораторным занятиям по химии, начертательной геометрии, описательному курсу паровых котлов и машин ч. 1, прикладной механике, теоретической механике ч. 2 и высшей математике ч. 2. В Лекционной Книжке Палеолога есть предварительные записи о 5 предметах: Высшая математика ч.1, начертательная геометрия, физика ч.1, химия и лабораторные занятия по химии. Других отметок нет[21].

В 1909 – 1913 гг. А.К. Палеолог учился в Санкт-Петербургском Императорском университете на юридическом факультете. При переводе в университет учеба в Политехническом была зачтена[22]. На новом месте Палеолог прослушал курсы по истории римского права, догме римского права, истории русского права, государственному праву, церковному праву, полицейскому праву, политической экономии, статистике, гражданскому праву и судопроизводству, торговому праву и судопроизводству, уголовному праву и судопроизводству, финансовому праву, международному праву, энциклопедии права, истории философии права[23]. Как и в Политехническом институте полностью составить картину об успехах в учебе Палеолога нельзя, нам известны следующие отметки:  энциклопедия права – удовл[етворительно], история римского права – весьма(?), политическая экономия – весьма(?), статистика – весьма (?), история русского права – удовлетвор[ительно], история философии права – весьма (?), русское государственное право – весьма (?), церковное право – весьма уд[овлетворительно]. При этом по другим предметам отметок нет[24].

Еще в Политехническом Александр подал прошение о принятии в российское подданство[25], а в университете подал прошение «о возведении моем в потомственное Российской Империи дворянское достоинство»[26], которое было удовлетворено. В 1915 г. в справочнике «Весь Петербург» напротив фамилии Палеолог указано «пот[омственный]дв[оря]н[ин]»[27].

Почти сразу же после окончания университета Александр женится (14 января 1914 г.[28]), его избранницей стала Мария Аршаулова. Ее отец, Вадим Павлович Аршаулов (1859 – 1942) был выдающимся изобретателем пароходных двигателей. При этом профессиональная деятельность совмещалась с политической – Аршаулов был известным кадетом[29]. Итак, в его квартире на улице Песочной (сейчас ул. Профессора Попова), дом 4-6 (так называемый «особняк Трусевича»), в 1915 г. проживает молодая семья. Вскоре после свадьбы у пары родилась дочь Ксения, а в 1918 г. дочь Елена[30].

Сообщения о патентах Аршаулова от 3 марта 1896 года, 29 ноября 1899 года и 12 августа 1904 года (La Revue Industrielle, 1 Août 1896, p. 311; 21 Avril 1900, p. 159; 12 Novembre 1904, p. 460).

Сообщения о патенте № 754188 Вадима Аршаулова от 11 апреля 1933 года для устройства впрыска топлива в моторы внутреннего сгорания (La Revue Industrielle, Avril 1936, p. XL; Février 1938, p. XXVIII).

Особняк Трусевича в 1912 году и в недавнем прошлом.

Ясность о дореволюционном периоде жизни Александра Константиновича должны внести работы людей, знавших его в Крыму. Это статья горноспасателя-альпиниста В. Гончарова о крымском княжестве Феодоро, в которой рассказывается о встречах с Палеологом и зародившейся дружбе; глава «Настойчивость грусти» из книги М. Коршунова и В. Тереховой. Эти сочинения объединяет то, что биография Палеолога написана со слов старых работников «Интуриста», ялтинцев и самого Александра Константиновича[31]. Неудивительно, что сведения о его досоветском периоде жизни не то что противоречивы, но и не соответствуют действительности. Так, авторы указали, что Палеолог из Петербургского университета был исключен «за вольнодумство»[32], при этом в личном деле отмечено: «ни в чем предосудительном не замечен»[33]. Гончаров, Коршунов и Терехова утверждают, что наш герой во время службы на Черноморском флоте помогал матросу-революционеру Мокроусову (известный в будущем партизан и партийный работник в Крыму): его мичман Палеолог якобы предупредил о готовящемся аресте[34]. Однако Мокроусов служил на Балтике, а не на Черном море; побегу способствовал другой человек, а служба Мокроусова проходила в 1908 – 1912 гг.[35], когда «мичман» учился в университете. Возможно, что А.К. Палеолог познакомился с Мокроусовым в 1917 г., когда последний вернулся из эмиграции и 2,5 месяца служил на Черноморском флоте[36]. Правду помогут установить флотские документы Палеолога, пока невыявленные.

Алексей Васильевич Мокроусов, 1938 и 1948 гг. (В. Поликарпов «Бурям навстречу». Симферополь, 1961).

Представление к награде № 3651 1917 года. Палеолог Ольга Константиновна, сестра милосердия передового подвижного отряда имени «Рус. Техн.» В.З.С. Награждена Георгиевской медалью 4 степени № 730916 приказом №923 по войскам 3 армии от 19 марта 1916 года (РГВИА).

Палеолог София, дворянка. Управлен. Главноуп. Южного района. Награждена Золотой нагрудной медалью на Аннинской ленте 15 декабря 1916 года (РГВИА).

1914 – 1920-е

События десятых годов ХХ века определили для Александра Палеолога всю жизнь, поэтому неудивительно, что разным людям он преподносил варианты своей биографии. Так, Владлен Гончаров пишет, что Палеолога не любили офицеры-сослуживцы, по причине того, что «он не поддерживал развеселых разговоров о женщинах, не кутил в ресторанах, не участвовал в карточных играх, всегда был корректен и немногословен». В свою очередь простые матросы уважали Палеолога: «он не рукоприкладствовал, не повышал голоса, никогда не ругался и не угрожал»[37]. 

Нам известно, что с сентября 1915 г. Александр Палеолог принимал участие в Первой мировой войне, на которую он отправился «охотником» (т.е. добровольцем)[38]. Позже он объяснял, что в мировую войну офицерами становились бывшие студенты, учителя и приказчики, которые из высших побуждений «пошли на войну во имя России, во имя борьбы с германским насилием. На них пала вся тяжесть неравной, безнадежной борьбы с германскими империалистами»[39]. Можно утверждать, что выбор между армией и флотом перед Палеологом не стоял, ведь дядя и кузены были моряками. Наверное, они способствовали обустройству Александра на флоте.

Крымские авторы отмечают, что во время мировой войны Палеолог был направлен во Францию, где и остался после октября 1917-го, т.к. «воевать против России отказался»[40]. Заметим, что в ноябре 1920 г. А.К. Палеолог вместе с женой, шурином Олегом, дочерями и тещей эвакуировался из Крыма на крейсере «Генерал Корнилов»[41]. То есть, находясь в рядах белых. Может Палеолог был гражданским беженцем? Но согласно флотским документам в мичманы он был произведен (12 мая 1920 г., со старшинством с 14 марта 1919 г.) за боевые отличия[42]. Участие в гражданской войне подтверждается и другими источниками. Так, в 1922 г. вместе с женой Палеолог был свидетелем на свадьбе в Бизерте, где базировался белый флот[43]. Да и сам Александр Константинович в некоторых речах эмигрантского периода, которые были записаны, вспоминал о своей службе на крейсере[44]. Таким образом, мы можем утверждать, что А.К. Палеолог принимал участие в Белом движении минимум в течение полутора лет; служил ли он только на «Генерале Корнилове» (бывший «Кагул»[45]) или где-то еще – пока неизвестно.

Офицеры крейсера «Генерал Корнилов» празднуют Пасху. Севастополь, 29 марта 1920 [В.А.П.]: 1 капитан 1-го ранга В.А. Потапьев (командир крейсера); 2 В.И. Бологовской (старший судовой врач). Фотография из книги А.В. Плотто «Люди Русской эскадры».

Офицеры на судовом празднике крейсера «Генерал Корнилов». Севастополь, 9 мая 1920 [в.а.п.] 1 кап. 1 ранга В.А. Потапьев (командир крейсера); 2 вице-адмирал М.П. Саблин (командующий флотом); 3 контр-адмирал П.П. Остелецкий (бывший командир крейсера); 4 генерал-майор В.Г. Максименко (бывший инженер-механик крейсера); 5 В.И. Бологовской (старший судовой врач). Фотография из книги А.В. Плотто «Люди Русской эскадры». 

Черноморский флот белых начал формироваться только с занятия Новороссийска в конце августа 1918 г.; крейсер «Кагул», как и большинство других кораблей, встал в строй в апреле 1919 г. после ухода немецких оккупационных войск. За последующие полтора года «Кагул»/«Корнилов» защищал Ак-Манайские позиции в Крыму, произвел успешный десант в районе Одессы, а на завершающем этапе борьбы с июля до конца октября 1920 г. действовал против Очакова[46]. Отметим некоторые особенности белого флота. Так как флот играл в войне большую роль, то белое командование пошло на ряд мер: удалило с кораблей ненадежный элемент из старых матросов, привлекло учащуюся молодежь и сухопутных артиллеристов; чины флота также получали большое жалование. Новые команды, правда, были неопытны, но, по мнению советского специалиста, сделали свой флот стойким: «мы не могли противопоставить ни одно судно в открытом бою дредноуту «Алексеев» и крейсеру «Корнилов» [47]. Что касается морского быта, то нам известны некоторые эпизоды из похода «Корнилова» под Очаков в 1920 г. Так, во время неудачного десанта отдельные «смельчаки смогли поменять в деревне мыло и керосин на арбузы и тыквы, наше питание состоит главным образом из фасоли и чечевицы»[48]; по вечерам в воскресенье, после обстрела наземных целей, устраивались вечера и «кабаре»[49].

В ходе крымской эвакуации «Генерал Корнилов» (командир — капитан 1 ранга В. А. Потапьев) принял все белое руководство: штаб главкома, штаб командующего флотом и Государственный банк[50]. Учитывая команду крейсера и пассажиров, всего на «Корнилове» эвакуировалось около 3000 человек[51]. Отметим, что воспоминания членов команды об этом событии противоречивы. По мемуарам командира корабля Потапьева, на «Генерале Корнилове» хорошо питались – был свой хутор с живностью[52]; по словам нижнего чина Языкова, – «пассажиры всех кораблей страдали от морской качки, тесноты, антисанитарии, от недостатка пищи, вся эта эскадра не была построена для такого количества пассажиров»[53]. К новому году (29.12.1920 г.) «Корнилов» вместе с другими судами, останавливаясь в Константинополе и миновав Грецию, пришел в Бизерту (Тунис)[54]. Вот как описывал очевидец этот поход: «Семнадцатое декабря. Погода скверная, идет дождь, берег скучный. Сидим в кубрике. Немножко покачивает»[55]. После карантина сошедшие на берег моряки начали продавать местному населению фуфайки, кожанки и даже оружие[56]. 

В Африке семьи офицеров были размещены в общежитии на стоявшем в гавани линкоре «Георгий Победоносец»[57]. Скорее всего семья Палеологов разместилась на этом корабле-общежитии. После карантина сошедшие на берег моряки начали устраивать мирную жизнь: продавать местному населению фуфайки, кожанки и даже оружие[58]. Можно сказать, что на этом этапе активная фаза гражданской войны закончилась.

1922 - 1939

В начале 1920-х годов чины врангелевских армии и флота переходят к мирной жизни, многие моряки из Бизерты перебираются в метрополию, в Париж. Здесь уже жили родные Палеологам люди – тесть Вадим Аршаулов, трудившийся с большим успехом для европейской транспортной промышленности. Позже в Париже осели сестры Александра Константиновича, шурин и другие родственники.

В межвоенное время общественно-политическая жизнь российской диаспоры Франции бурлила, политической столицей Русского Зарубежья считался Париж. Здесь работали разные эмигрантские группировки, которые исследователи традиционно разделяют на правых и левых. К последнему лагерю относилось созданное в 1924 г. бывшим кадетским лидером П.Н. Милюковым Республиканско-демократическое объединение (РДО), в которое вступил Палеолог. Позиции РДО заключались в разработанной Милюковым «новой тактике»: отрицательное отношении к монархизму и Белому движению, ставка в борьбе против большевиков на союз с социалистами. Скорее всего Палеологу путь в РДО был открыт благодаря связям Аршаулова, активного общественника и члена кадетской партии. Согласно правилам, новый член Объединения должен был разделять его идеологическую платформу, тактические тезисы, выплачивать ежемесячный взнос (5 фр.) и предоставить для вступления рекомендации[59]. 

Рядом с опытным Милюковым находилась политическая молодежь – Г.М. Арнольди, А.А. Тверитинов, Ю.Б. Софиев (Бек-Софиев) и А.К. Палеолог[60]. Последний постепенно выдвигается на руководящие роли, в 1929 и 1930 гг. его выбирали секретарем в Правление РДО[61]. О настроении членов этой организации Палеолог не без пафоса говорил: «Мы собрались у рабочего огонька черной будничной политической работы»[62]. В 1932 – 1933 гг. Палеолог принимает участие в заседаниях малоизвестного специалистам «Кружка изучения современных социальных проблем», близкого по взглядам к РДО.

По «Хронике научной, культурной и общественной жизни» можно проследить насколько в эти годы Палеолог был активен политически. В 1927 – 1933 гг. он участвует в диспутах и прениях, произносит вступительные слова перед собеседованиями (т.е. круглыми столами), посещает филиалы РДО (Бельфор, Лион), читает доклады. В основном выступления посвящены следующим темам:

- политическое противостояние в Зарубежье (доклады «Тактика правых группировок в эмиграции», «Текущий момент и задачи демократической эмиграции», «Положение в России и поиски единого фронта в эмиграции», «Положение России и задачи эмиграции», вступительные слова перед собеседованиями «О текущем моменте», «Формы и задачи профессионального объединения эмиграции», «Вопросы рабочей политики», обмен мнениями и прения о проблемах русских рабочих-эмигрантов; «Почему бессильна эмиграция», «Кризис эмиграции и второе поколение»), 

- международные отношения (прения «Японо-советский конфликт»; кружок – по последним событиям в Германии-1933; прения «Уроки мирового кризиса»; в диспуте «Кризис социализма и фашизм», статья в «Бюллетене РДО» «Проблема мира и демократия», в целом – рассуждения на фоне мирового экономического кризиса о глобализации, о мире и разоружении под эгидой Лиги Наций, в которых критикуется монархия и любовь к сильной власти, «кровавый путь анархо-коммунизма и фашизма»[63]), 

- судьбы родины (доклад «Роль частной инициативы и частного капитала в хозяйстве советской России. К социализму или капитализму идет Россия»; собрание на тему «Что происходит в России»). 

Неоднократно А.К. Палеолог выступал вместе с известными эмигрантскими деятелями – И.И. Бунаковым-Фондаминским, М.В. Вишняком, В.И. Лебедевым, П.Н. Милюковым, М.Л. Слонимом, Д.М. Одинцом, Г.П. Федотовым, С.Я. Эфроном и другими[64]. 

Из этих выступлений и статей мы можем узнать его взгляды Александра Константиновича на российскую смуту. Критикуя доклад И.И. Бунакова-Фондаминского «Миросозерцание и политика» (12, 19, 26 октября 1929 г.), Палеолог говорил об ошибочной идеализации царской России, заявляя о неизбежности исторического развития России – революции[65]. Также стенограмма «политического банкета» в честь пятилетия РДО позволяет узнать кредо Палеолога и его соратников. Александр Константинович в своей речи выделил идеи Объединения: «борьба с монархистами всех оттенков»; развенчание цели военной эмиграции – весеннего похода – «ложной и вредной мысли»; демократизм РДО, которое стоит на защите народных прав против реставрации и диктатуры[66].

Однако после активного десятилетия А.К. Палеолог несколько «выпадает» из общественно-политической жизни, почему? Видимо, пауза была связана с тем, что Палеолог отдаляется от милюковцев, сосредоточившись на новой проблеме. Сложившаяся международная обстановка убеждала многих (и русских эмигрантов в том числе) в скором начале большой войны. Зарубежье разделилось по принципу отношения к грядущему конфликту на «пораженцев» и «оборонцев». Одни, несмотря на претензии к режиму, предполагали защищать Советский Союз как свою Родину, а другие считали, что гражданская война не окончена и необходимо использовать любую возможность борьбы против СССР. 

В феврале 1936 г. в Париже было создано «Русское эмигрантское оборонческое движение» (РЭОД), объединившее разных людей. По мнению историка Ю.С. Цурганова, в РЭОД «одни заявляли о своей готовности защищать Советскую власть без всяких оговорок. Другие заранее предупреждали, что только временно, пока Отечество в опасности, они откладывают свои претензии к большевистскому режиму, намереваясь потом предъявить их снова». Автор статьи перечислил заметных персон в РЭОД: бывший кавалергард, военный летчик и шофер такси, князь Ширинский-Шихматов, писатели и литературоведы, эсеры Слоним и Лебедев, бывший офицер, шофер такси Пилипенко[67]. Дополняя Цурганова, укажем на то, что одним из основателей группы был и «наш» А.К. Палеолог[68] – 30 октября 1936 г. он был избран в правление[69]. При этом секретарем был еще один мичман с «Корнилова», Андрей Михеев[70]. В основном на диспутах РЭОД председательствовали они[71]. 

«Оборонцы» издавали газету, проводили собрания. Член «Совнарода» А.Н. Кочетков оставил воспоминания о подобном мероприятии. Кроме выступления ораторов от различных группировок, вечер запомнился потасовкой с активистами НТСНП[72]. Добавим, что подобные столкновения были нередки, да и в соседней Испании началась гражданская война, приковывавшая взгляды эмигрантов.

Согласно уже упоминавшейся «Хронике», в 1936 – 1939 гг. Палеолог делал доклад на  собеседовании «Задачи оборонческого движения в современной политической обстановке», участвовал в диспутах «Оборончество, Белое движение и работа пораженцев в эмиграции», «Германо-японский пакт и Россия», «Советский патриотизм», «Способна ли Россия отразить внешнего врага», «Ближайший этап германской экспансии и политика великих демократий», «Наш ответ генералу Деникину»[73]. 

Крымские авторы указывают на участие Палеолога в испанском конфликте на стороне республики и даже на полученную контузию. По их словам, в ходе боев в рядах Палеолог встретил давно знакомого Мокроусова[74]. Возможно ли такое событие в действительности? Теоретически Александр Константинович мог принять участие в войне, но каким образом он мог выступать с докладами? Добавим, что в наиболее полном пока исследовании об участии русских эмигрантов в испанской войне его фамилия не встречается[75].

Естественно, что в условиях обострения международной обстановки иностранцы привлекали внимание французских спецслужб. Штаб-квартира «оборонцев» находилась в книжном магазине Поволоцкого, где также продавались просоветские эмигрантские журналы «Наш Союз» и «Наша Родина». По сведениям французской полиции, в управляющий комитет движения входил известный агент НКВД, бывший белый офицер Сергей Эфрон. Спецслужбы выделяли два течения в РЭОД: официальное – за Россию, но против Сталина, ориентированное на западные демократии, и скрытое. Сторонники последнего готовы были служить в РККА, работать на советскую разведку против возможных врагов, в том числе из числа эмигрантов[76]. Поэтому РЭОД получал упреки в связях с советским полпредством. К какому направлению принадлежал А.К. Палеолог и чем руководствовался – неизвестно. Наверное, он переживал психологические трудности. На наш взгляд, справедливо мнение Ю.С. Цурганова, указавшего, что обращение разочаровавшихся белогвардейцев к Сталину или Гитлеру «было следствием одного и того же – глубокого психологического надлома, охватившего Российское зарубежье вообще и военную эмиграцию в частности»[77].

При этом политика в жизни российской диаспоры, ее очередной раскол не отменял бытовых забот. Известно, что А.К. Палеолог проживал в пригороде Парижа – Булони, улица Карнуа, дом 1. В январе 1936 г. он переехал на юго-западную окраину столицы – улица Эрланжер, дом 71. Удивительно, но в отличие от массы эмигрантов А.К. Палеолог, у которого в это время было трое детей (из них 1 был французским гражданином), не работал. Кандидат наук, специалист в области русского права, он вел жизнь рантье с доходом в 40 тысяч франков. Удостоверение личности (№ 3834) возобновлялось каждый год. При этом у Александра Константиновича был… голландский паспорт[78]. Подобную ситуацию объяснить трудно и вопрос остается открытым.

В годы войны, 1939 – 1945 гг.

С началом Второй мировой войны правительство Франции приняло декрет об интернировании «подозрительных и нежелательных иностранцев», к которым относились немцы, австрийцы и… русские. Не вдаваясь в существующие в диаспоре противоречия, власти арестовали несколько сотен человек, — и пораженцев, и оборонцев[79]. Дело в том, что после германо-советского пакта русские в целом рассматривались как союзники Рейха. Еще одним отягчающим фактором было членство/ сотрудничество с запрещенной в самом начале войны компартией, призывавшей в ней не участвовать. В результате в ходе арестов в лагерях на юге Франции оказались все члены «Оборонческого движения», которые были отправлены в лагерь Верне (Vernet). Полному разгрому РЭОД способствовал случай. Так, новые правила регистрации общественных организаций требовали предоставления поименных списков[80]. Был арестован и А.К. Палеолог, который в разгар немецкого наступления 31 мая 1940 был доставлен в Верне. Добавим, что в сведениях, представленных на заседании фильтрационной комиссии очевидно со слов самого Палеолога, содержится описание общественной деятельности: «член Ассоциации русских эмигрантов в защиту мира, целью которой было помешать русским гитлеровцам начать войну против Франции, России и Японии. Аполитичная группировка с точки зрения внутренней политики. Защитить русские территории от эшелона своих иностранцев предусматривалось с помощью отдачи себя в распоряжение правительства России (имеется в виду СССР)». Документе завершается разделом «avis réservé» (т.е. мнением с оговорками), в котором указано, что заявитель настаивает на том, что Ассоциация русских беженцев для защиты мира – небольшевистская[81]. То есть Александр Константинович подчеркивал антигитлеровскую направленность РЭОД и, естественно, отмежевывался от коммунизма, сторонники которого также присутствовали в пестром лагере «оборонцев».

К весне 1941 г. в Верне было примерно 3000 человек интернированных[82]. Изначально лагерь предназначался для колониальных войск, с весны 1939 г. здесь находились отступившие из Испании бойцы интербригад, а с осени стали прибывать «нежелательные иностранцы» и политические преступники. Лагерь был разделен на 4 квартала: «А» (осужденные по общему праву), «В» (политические), «С» (подозреваемые), «Т» (для готовившихся к этапу). В отделении «А» было 8 бараков, в «В» - 19, в «С» - 18 и в «Т» - 3. Размер барака был 35м*6м, в каждом находилась 21 пара двухэтажных нар. Увеличение количества интернированных и начало войны заставило власти строить новые бараки и налаживать быт, но в зиму 1939 — 1940 гг. в помещениях не было ни света, ни отопления[83]. Тяжелые условия пребывания – плохое медобслуживание вкупе с запретом свиданий, подцензурной перепиской и произволом охраны – вели к болезням, истощению и смертям[84]. Таким образом, Верне стал символом страданий. 

На учетной карточке Палеолога из Верне указан квартал «В», барак № 6, регистрационный номер 4192. Сохранилось описание внешности Александра Константиновича: волосы серые, глаза светло-голубые, лоб покатый, нос прямой, лицо вытянутое, подбородок большой и срезанный, цвет лица матовый, рост 1, 74 м, особые приметы – [85].

Несмотря на наличие в лагере всех оборонцев, большого количества дружественных членов «Совнарода»-СДСР и компартии, образовавших подпольный комитет, в лагере поведение Палеолога с точки зрения начальства было хорошим[86]. 

Поражение Франции и перемирие 1940 г. не привели к роспуску системы лагерей, интернированных по-прежнему задействовали в сельском хозяйстве, химической промышленности, шахтах, на дамбах и вырубке лесов. Но появилось новшество – людей постепенно стали «изымать» для нужд немецкой промышленности[87]. В этой ситуации антифашистское подполье лагеря после долгих споров приходит к выводу, что работа в Германии  позволит принести больше пользы общему делу[88]. И весной – летом1941 г. большинство просоветски настроенных русских эмигрантов покинуло лагерь Верне. Такая участь постигла и А.К. Палеолога: 4 июня 1941 г. он был передан немецким властям. Правда, неизвестно, завербовался ли он на работы по собственной воле или нет. При этом в личном деле отмечено, что Палеолога могут принять в Каннах по адресу 79, rue Commandant André генерал Макеров (G-l Makeroff)[89]. Скорее всего это генерал Петр Махров, который занимал оборонческие позиции и проживал в Каннах. 

1940 – 1944

В работах крымских авторов, написанных со слов самого Александра Константиновича, говорится об участии Палеолога в движении Сопротивления[90]. Так ли это было на самом деле? В 1965 г. во Франции вышла книга Гастона Ляроша (настоящее имя Борис Матлин), посвященная участию иностранцев во французском Сопротивлении. Сам Лярош был координатором от местной компартии (ФКП) и передавал указания группам иностранцев. Он знал некоторых русских эмигрантов и указывал на Палеолога как на одного из резистантов[91]. Добавим, что некоторые товарищи Палеолога по РДО и РЭОД принимали участие в подпольной деятельности, а после войны не скрывали симпатий по отношению к СССР. Вполне возможно, что в Сопротивлении был и наш герой. Но непосредственный руководитель самой крупной эмигрантской группы Сопротивления Союз «Русский Патриот» Николай Качва заявлял безапелляционно: «Палеолога вообще в это время не было во Франции»[92]. Вопрос о дате возвращения из Германии и участии в подполье остается открытым.

Франция после войны 1945 – 1947 

В конце Второй мировой войны во Франции в целом и в Париже в частности популярностью пользовалась идея «советского патриотизма», да и сами французы симпатизировали Советскому Союзу. Некоторые эмигранты, прежде непримиримые антисоветчики, изменили отношение к СССР, –победа в войне способствовали росту просоветских взглядов. Русские парижане считали, что триумфальный конец тяжелой войны символизировал «начало новой эры, что вот-вот будут и внутри страны перемены»[93]. В этой ситуации 14 июня 1946 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ о восстановлении в гражданстве СССР подданных Российской империи, проживающих на территории Франции[94]. В итоге около 10-11 тысяч эмигрантов стали новыми советскими гражданами, из которых свыше 3 тысяч репатриировалось. Активную роль в диаспоре стали играть «Союз советских патриотов» (ССП, с 08.08.1947 «Союз советских граждан во Франции», ССГ), газеты «Советский патриот» и «Русские новости». 

Не остался в стороне от совпатриотизма и Александр Палеолог. Избранный на высокий пост в Правление ССГ секретарем, он, согласно «Хронике научной, культурной и общественной жизни», читал доклад о советской конституции, выступал по вопросу создания ССГ, произносил речи. Например, на торжественном вечере по случаю дня Победы и на встрече с В.М. Молотовым (3.07.1947 г.)[95]. Однако в этот период во Франции разрастается политический кризис: правительство покидают коммунисты, забастовки сотрясают страну. В этих условиях ее руководители принимают по «плану Маршалла» американскую помощь[96]. Этот шаг привел к охлаждению отношений с СССР и росту антикоммунистических настроений. Французские власти в условиях разворачивающейся «холодной войны» опасались действий коммунистической «пятой колонны» и перешли к действиям.  Так, осенью 1947 г. полиция в жесткой форме устраивает проверку в советском репатриационном лагере Борегар. В итоге советская репатриационная миссия отзывается домой, а из Франции высылаются 24 представителя ССГ, – как известные, так и провинциальные. Это был новый и неожиданный поворот в жизни 59-летнего Палеолога. 

Возвращение на родину, 1947 г.

Французы передали «совпатриотов» в советскую оккупационную зону, и высланные были размещены в репатриационном лагере в Бранденбурге. Здесь новые советские граждане провели три месяца. В раздаточной ведомости на выдачу денежного пособия в лагере № 226, под № 11 стоит фамилия «Палеолог», получившего, как и другие высланные, 500 марок[97]. Перед грядущим свиданием с родиной лидеры ССГ направили письмо «мудрому вождю советских народов». Именно Сталину новые граждане клялись «…заслужить своим трудом, непрестанным усилием оправдать доверие нашего народа, то великое счастье, которое дарует нам наша Родина, разрешая нам воссоединение с ней». Под письмом стояли 4 подписи – председателя ССГ Качвы и членов президиума Союза Сирина, Ковалева и Палеолога[98]. Верноподданнический дух письма людей, никогда не живших в условиях советской системы, можно объяснить следующим. С одной стороны, как высланные, так и выехавшие ранее в СССР бывшие эмигранты искренне стремились «приобщиться к Матери-Родине», о чем сообщали в воспоминаниях[99]; с другой стороны, они отмечали настороженность у встреченных ими первых советских людей, ощущали «несовпадение мироощущения» – эмигрантского и советского[100]. На наш взгляд, высланные подавали сигнал «Мы – свои». Однако многие из репатриантов на родине подверглись прямым репрессиям и давлению. По мнению известного специалиста Земскова, именно из-за бесконтрольного пребывания в «иностранщине». В советской жизни они испытывали дискомфорт, а сам термин «репатрианты» приобрел в общественном сознании однозначно негативный смысл, и «их все чаще стали сторониться как прокаженных»[101]. Вообще во время пребывания в пересыльном лагере, по словам очевидцев, «аристократичный и породистый» Палеолог не улыбался и не шутил[102].

Но А.К. Палеолог сумел избежать неприятностей. По мнению Владлена Гончарова, от этого его избавил встреченный в Крыму бывший революционный матрос Мокроусов. Правда, последний руководил ТЭУ (туристско-экскурсионным управлением) и вряд ли был фигурой влиятельной. Почему же участник Белого движения Палеолог не оказался в лагере? Может потому, что у «органов» не было об этом сведений, или потому, что Александр Константинович проживал в далекой провинции. Но, как и многие, был напуган. По словам Н.И. Кривошеина (его отец также был у белых и в Сопротивлении, состоял в ССГ, был выслан из Франции и прошел через лагеря), его отец переписывался с Палеологом. Последний, подчиняясь естественному желанию уцелеть и стать как все, писал письма такого содержания: «Мой дорогой Игорь», продолжал переписанными текстами из «Правды» и подписывал «твой Саша»[103]. Н.И. Кривошеин уточнял, что Палеолог, с которым он общался по телефону во Франции, «был преисполнен страха сесть как другие», а в Париж вернулся, получив приглашение от сына[104]. Позднее репатриант Н.А. Полторацкий подытоживал: «На вопрос, чувствовали ли мы себя чужими по возвращении в свою страну, невозможно ответить одним словом — да или нет. <…> А между тем для некоторых, кто по возвращении был арестован и отправлен в концентрационные лагеря и освобожден только после смерти Сталина, утвердительный ответ взял верх»[105].

А.В. Мокроусов с женой Ольгой Александровной (снимок 1957 года, В. Поликарпов «Бурям навстречу». Симферополь, 1961).

Жизнь в СССР, 1947 – 1970-е гг.

Подавляющее большинство репатриантов, даже из числа лидеров совпатриотов, были распределены не в столичные или родные города, а в провинцию. А.К. Палеолог был направлен в Крым. По сведениям В. Гончарова, который хорошо знал Палеолога, тот проживал в Симферополе, а затем в Ялте, где устроился работать в «Интурист»[106]. В записной книжке Н.С. Качвы конца 1940-х, указано, что Палеолог жил в Феодосии на улице Карла Либкнехта (центр города, ныне Земская)[107]. По другим бумагам, сохранившимся у Качвы, Палеолог проживал в Ялте[108]. Видимо, Александр Константинович проживал в трех городах Крыма: Феодосия, Симферополь, Ялта.

Сохранилось описание внешнего облика Александра Константиновича в 1960-е – 1970-е годы, приведем его полностью: «Это был сухой, всегда аккуратно выбритый, элегантно, хотя и очень скромно одетый старик. Белая рубашка с накрахмаленными манжетами, ровный пробор седых волос, тщательно отутюженные брюки, старательно начищенные туфли и неизменная бабочка-галстук составляли его туалет. Костюм он надевал простой, но умение носить его и манера держаться выделяли старика среди окружающих <…> Встречаясь с нами, юнцами, недавно ставшими инструкторами туризма, он останавливался и здоровался. Его вежливость и внимание очень удивляли. Старик никогда не делал вида, будто не замечает нас в городской сутолоке, а мы терялись и не знали, как себя вести. Он приветливо улыбался и о чем-нибудь спрашивал»[109]. Знакомые таксисты, с которыми он играл в шахматы, дали ему прозвище «Византиец». Видимо, от внешности А.К. Палеолога веяло дореволюционной Россией, например, на ялтинской киностудии он консультировал создателей фильма «Дом с мезонином»[110].

Трудоустроиться в «Интурист» Палеологу помогло знание 4-х европейских языков[111]. При этом, по словам крымчан, Александр Константинович жил в старой части Ялты «бедно и сиротливо, снимая маленькую комнатенку у какой-то старушки» около дома-музея Чехова и греческой церкви [112]. Комната была похожа на каюту: «”закатанная”, как на флоте койка, узенький шкаф для одежды, на стене – карта Крыма, размеченная расписанная им будто лоция. В этой сухопутной лоции были обозначены основные туристские маршруты по Крыму»[113]. Работая в туризме, А.К. Палеолог, учил молодых гидов, разрабатывал популярные маршруты литературного Крыма, во дворец в Алупке и в пещерный город Чуфут-Кале. Считался специалистом по пушкинским местам в Крыму[114].

Можно утверждать, что на родине Александр Константинович был напуган, скрывая свое белогвардейское прошлое, и одинок – жена и дети остались во Франции. Об этом он говорил своему более молодому собеседнику: «Знаешь, Владлен, почему мне, старику, интересно гулять с тобой у моря? Ты сейчас единственный, кто внимательно слушает мои воспоминания и пытается разобраться в моей жизни, а я вот не знаю, что считать настоящей Родиной — Россию или Францию? В Париже я тосковал о русском, в Ялте с болью вспоминаю Францию. Сам не пойму, где хотелось бы умереть? Если хочешь понять меня, радуйся и цени свои дни сейчас, не откладывай на будущее»[115]. Другие крымские авторы, Коршунов и Терехова, указывают, что в преддверии 80-летия Александр Константинович планировал посетить семью, оформил документы, но.... оттягивал время отъезда. На наш взгляд, авторы игнорируют условия эпохи и не знают реальных обстоятельств выезда советских граждан в турпоездку за рубеж[116].

В начале 1980-х годов сын А.К. Палеолога сумел вывезти отца во Францию. Александр Константинович поселился там же, где и жил до высылки – на улице генерала Делестрана, дом 7[117], 16 округ. По стечению обстоятельств, член сборной СССР по альпинизму В. Гончаров после восхождения в Альпах встретил своего ялтинского друга: «Он сидел в холле и разговаривал со старушкой на русском языке». Александр Константинович рассказал, что умереть хочет дома, в России[118]. Был ли он в этот момент искренен? Возможно, ведь вырвавшиеся из СССР эмигранты не встретили поддержки среди непримиримой эмиграции и находились в своеобразной изоляции[119], да и жена Александра Константиновича не дождалась, скончалась. 

4 апреля 1984 г. в 6 часов утра А.К. Палеолог умер у себя дома[120] и был похоронен на самом известном русском эмигрантском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа[121].

Семья

Отдельно следует остановиться на родственниках А.К. Палеолога, которых ХХ век раскидал по миру. Еще раз добавим, что это были люди талантливые и незаурядные.

Жена – Мария Вадимовна Аршаулова (11.04.1890 – 21.01.1966), мужа не дождалась, умерла в Париже[122].

Дети – родившиеся в России, Ксения и Елена («Елун»), и Андрей, родившийся уже во Франции. После высылки отца в Париже по домашнему адресу (71, rue Erlanger, Paris 16e) проживали Ксения и Андрей[123]. Сын стал радиоинженером и судьей по конькобежному спорту, а дочери – преподавателями славистики во Франции (Ксения) и Канаде (Елена)[124]. В канадском сегменте Интернета указано, что Елена Палеолог, сотрудник университета Лаваля, скончалась 1 июля 2001 года. В «Мальчишнике» указано, что Андрей Палеолог умер в Париже в конце 1990-х годов[125], но по канадским сведениям, в 2001 г. он был жив[126]. 

Сестра – Екатерина (1885 – 31.03.1980, Париж)[127]. Современники отмечали ее красоту и считали первой красавицей Таганрога. Вторая жена богатого помещика Ивана Александровича Лакиера[128] (2.04.1868 – 2.05.1936, Любляна), перед революцией проживала в Петрограде. Их дети: Анна, Вера (9.02.1913, СПб – 23.10.1969, Люксембург), София (? – 30.12.1967, Штрассен, Люксембург). Отметим, что Лакиер – знаменитый таганрогский род. В эмиграции во Франции.

Сестра – Ольга Константиновна (26.06.1889 – 14.11.1977). В годы Первой мировой войны сестра милосердия в передвижном отряде им. «Русских Техников» В.З.С., награждена Георгиевской медалью 4-й степени[129]. В Петрограде проживала в квартире сестры на углу Кирочной и Таврической улиц[130]. В 1938 г., как греческая подданная, была выслана из Ленинграда заграницу, проживала во Франции. В замужестве Гарбис (Garbis). Умерла в Париже, похоронена на Сен-Женевьев[131].

Сестра – София, в годы Первой мировой войны на медицинской службе в Управлении Главноуполномоченного Южного района, награждена Золотой нагрудной медалью на Анненской ленте[132]. Эвакуировалась на крейсере «Генерал Корнилов» вместе с мужем и дочерью. Замужем за старшим лейтенантом с «Генерала Корнилова» Д.Н. Языковым[133]. 

Дядя – адмирал Эбергард Андрей Августович (1856 – 1919), известный моряк, в годы мировой войны командующий Черноморским флотом[134].

Тесть – Вадим Аршаулов (1859 – 1942 гг.), известный инженер-механик, изобретатель. Занимал должность председателя пароходного общества «Кавказ и Меркурий»[135], был членом советов строительного общества «Гриффите и С°», Русского общества пароходства и торговли, французского общества «Сумских машиностроительных заводов», член правления общества электрических аккумуляторов «Рекс»[136]. Эмигрировал во Францию[137].

Кузены Гутаны из Одессы – моряки-белогвардейцы Николай (1886 – 1943), Александр (1887 – 1919) и художник Сергей (1892 – 1959)[138].   

__________

[1] ГАРФ Ф. 102. Оп. 237. Д. 684. О студенте Александре Константиновиче Палеологе. Лл. 1, 1об.

[2] ГАРФ Ф. 102. Оп. 237. Д. 684. Лл. 3, 4.

[3]Егоров Н.Д. Русский генералитет накануне Гражданской войны [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.bfrz.ru/data/rus_generalitet/rus_generalitet_15.pdf Дата обращения 20.04.2019

[4] Весь Петербург на 1907 год. Адресная и справочная книга г. С.-Петербурга. СПб., 1907. С. 531; Весь Петербург на 1909 год… С. 591; Весь Петербург на 1910 год... С. 636; Весь Петербург на 1911 год...  С. 668; Весь Петербург на 1914 год... С. 494; Адрес-календарь Тамбовской губернии на 1911 год. Тамбов: Тамбовское губернское правление, 1911. С. 103.

[5] Отставной подполковник Иван Христофорович Палеолог (1837 – 1913 гг.), член губернского по земским и городским делам присутствия, член губернского училищного совета г. Тамбова; председатель городской думы и известный общественный деятель. См. некролог (Тамбовское губернское земское собрание. Журналы Тамбовского губернского земского собрания чрезвычайной июньской сессии 1914 г. с приложениями [Текст]. Тамбов: Тип. Губернского земства, 1914. С. 135 – 137).

[6] ЦГИА СПб Ф. 14. Оп. 3. Д. 54130. Л. 7.

[7] ЦГИА СПб Ф. 478. Оп. 3. Д. 4991. Л. 5.

[8] Кудрявцева Е.П. Русские на Босфоре: российское посольство в Константинополе в первой половине XIX в. М., 2010. С. 149.

[9] Адмирал Эбергард. Время и судьба. / Сост. А.С. Гутан. М., 2016. С. 82 – 85.

[10] ЦГИА СПб Ф. 14. Оп. 3. Д. 54130. Л. 31.

[11] ЦГИА СПб Ф. 478. Оп. 3. Д. 4991. Л. 3

[12] ЦГИА СПб Ф. 478. Оп. 3. Д. 4991. Л. 10.

[13] Адмирал Эбергард. Время и судьба. / Сост. А.С. Гутан. М., 2016. С. 200. 

[14] ЦГИА СПб. Ф. 478. Оп. 3. Д. 4991. Л. 11.

[15] ЦГИА СПб Ф. 14. Оп. 3. Д. 54130. Л. 2.

[16] Меншуткин Б.Н. История С.-Петербургского политехнического института с его основания до Октябрьской революции. [Ч. 1]. 1899-1917. Ленинград, 1927. С. 124 – 131.

[17] ГАРФ Ф. 102. Оп. 237. Д. 684. Л. 3.

[18] Названия улиц написаны неразборчиво: 54 (34?) Симбирская; 13/8 Нюстадская; 5/7 Ломанск. пер. Внизу подпись от руки «кв[артира] 52». ЦГИА СПб Ф. 478. Л. 12, 13об.

[19] ЦГИА СПб Ф. 14. Оп. 3. Д. 54130. Л. 6.

[20] ЦГИА СПб. Ф. 478. Оп. 3. Д. 4991. Л. 1.

[21] ЦГИА СПб. Ф. 478. Оп. 3. Д. 4991. Л. 24 – 43.

[22] ЦГИА СПб Ф. 14. Оп. 3. Д. 54130. Л. 2 – 3.

[23] ЦГИА СПб Ф. 14. Оп. 3. Д. 54130. Л. 7.

[24] ЦГИА СПб Ф. 14. Оп. 3. Д. 54130. Л. 11об. – 15.

[25] ЦГИА СПб. Ф. 478. Оп. 3. Д. 4991. Л. 22, 22об.

[26] ЦГИА СПб Ф. 14. Оп. 3. Д. 54130. Л. 38.

[27] Весь Петербург на 1915 год. Адресная и справочная книга г. С.-Петербурга. СПб., 1915. Раздел III. C. 493.

[28] Сведения об Александре Палеологе, рассмотренные на заседании фильтрационной комиссии 7 ноября 1940 года // Archives départementales de l'Ariège, 5W 323, dossier 6313.  Эти и другие документы из архива департамента Арьежа любезно предоставлены В.А. Кочетковым.

[29] Российское зарубежье во Франции… http://www.dommuseum.ru/old/index.php?m=dist&pid=673 Дата обращения 20.04.2019.

[30] Российское зарубежье во Франции… http://www.dommuseum.ru/old/index.php?m=dist&pid=9128 Дата обращения 20.04.2019.

[31] [Гончаров В.] Мангуп. Голос готов. Потомок императора [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/347423/Mangup.-Golos-gotov.-Potomok-imperatora Дата обращения 20.04.2019; Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999.

[32] Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 368.

[33] ЦГИА СПб. Ф. 478. Оп. 3. Д. 4991. Л. 30.

[34] Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 369; Гончаров В. Мангуп. Голос готов. Потомок императора. Потомок императора [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/347423/Mangup.-Golos-gotov.-Potomok-imperatora Дата обращения 20.04.2019

[35] Бурям навстречу. С. 12 – 14.

[36] Поликарпов. В. Бурям навстречу. Симферополь, 1961. С. 29, 30.

[37] [Гончаров В.] Потомок императора [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/347423/Mangup.-Golos-gotov.-Potomok-imperatora Дата обращения 20.04.2019

[38] Люди Русской эскадры. / Сост. А.В. Плотто. М., 2015. С. 326.

[39] Речи членов Р.-Д. на банкете 23 июня 1929 г. по случаю пятилетия РДО // Бюллетень РДО. Март 1930. С. 63.

[40] Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 369, 370.

[41] Люди Русской эскадры. / Сост. А.В. Плотто. М., 2015. С. 326.

[42] Люди Русской эскадры. / Сост. А.В. Плотто. М., 2015. С. 326.

[43] Русская колония в Тунисе. 1920 – 2000. Сборник / Сост. К.В. Махров.  М., 2008. С. 438.

[44] Речи членов Р.-Д. на банкете 23 июня 1929 г. по случаю пятилетия РДО // Бюллетень РДО. Март 1930. С. 62.

[45] Интересно, что ранее этот крейсер назывался «Очаков». На нем в 1905 г. произошло восстание.

[46] Кадесников Н. Краткий очерк Белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России в 1917 – 1922 годах // Флот в Белой борьбе. М., 2002. С. 19-22, 28.

[47] Соболев А. Гражданская война на Черном море, 1918–1920 // Гражданская война в России: Черноморский флот / Составитель В. Доценко. М., 2002. С. 381 – 383.

[48] Языков Г.Л. Эвакуация Черноморского флота из Крыма в Бизерту в 1920 г. // Новый часовой. 1996. № 4. С. 161.

[49] Брут А. Дневник матроса крейсера "Генерал Корнилов" Алексея Брута (1919-1922) [Текст] / Примеч. Павла Науменко.  [Бизерта]: [б. и.], [19--]. С. 4.

[50] Кадесников Н. Краткий очерк Белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России в 1917 – 1922 годах // Флот в Белой борьбе. М., 2002. С. 63.

[51] Гутан Н. Краткий очерк действий флота при эвакуации Крыма в ноябре 1920 года // Флот в Белой борьбе. М., 2002. С. 310.

[52] Потапьев В. А. Крейсер «Кагул» — «Генерал Корнилов» 1918 — 1924 // Морские записки. Нью-Йорк. 1957. Vol. XV. Вып. 45, № 3—4. С. 51.

[53] Языков Г.Л. Эвакуация Черноморского флота из Крыма в Бизерту в 1920 г. // Новый часовой. 1996. № 4. С. 163.

[54] Потапьев В. А. Крейсер «Кагул» — «Генерал Корнилов» 1918 — 1924 // Морские записки. Нью-Йорк. 1957. Vol. XV. Вып. 45, № 3—4. С. 51. С. 51-53.

[55] Дневник матроса крейсера "Генерал Корнилов" Алексея Брута (1919-1922) [Текст] / Примеч. Павла Науменко. [Бизерта]: [б. и.], [19--]. С. 6.

[56] Языков Г.Л. Эвакуация Черноморского флота из Крыма в Бизерту в 1920 г. // Новый часовой. 1996. № 4. С. 163.

[57] Кадесников Н. Краткий очерк Белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России в 1917 – 1922 годах // Флот в Белой борьбе. М., 2002. С. 70.

[58] Языков Г.Л. Эвакуация Черноморского флота из Крыма в Бизерту в 1920 г. // Новый часовой. 1996. № 4. С. 163.

[59] Хроника // Бюллетень Республиканско-Демократического Объединения. Париж. 1930. Март. С.66; Хроника // Бюллетень Республиканско-Демократического Объединения. Париж. 1931. Март. С. 55.

[60] Все перечисленные лица, безусловно, прожили очень яркие жизни.

[61] Хроника // Бюллетень Республиканско-Демократического Объединения. Париж. 1930. Март. С.55.

[62] Миросозерцание и политика (Доклад И.И. Бунакова и прения по докладу) // Бюллетень Республиканско-Демократического Объединения. Париж. 1930. Март. С. 52.

[63] Проблема мира и демократия // Бюллетень Республиканско-Демократического Объединения. 1931. Март. С. 27 – 34.

[64] Русское Зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни: Франция / Под общей ред. Л. А. Мнухина: Т. 1-4. 1920-1940. Париж; М., 1995-1997; Т. 1 (5) - 4 (8). 1940-1975. Париж; М.,  2002. Т. 1. С. 359, 404, 447, 459, 554, 586, 587, 599, 614, 622. Т. 2. С. 18, 45, 76, 78, 88, 90, 101, 226, 317, 355, 364, 426, 432, 476, 486.

[65] Миросозерцание и политика (Доклад И.И. Бунакова и прения по докладу) // Бюллетень Республиканско-Демократического Объединения. Париж. 1930. Март. С. 49.

[66] Речи членов Р.-Д. на банкете 23.06.1929 по случаю пятилетия РДО // Бюллетень Республиканско-Демократического Объединения. Париж. 1930. Март. С. 62 – 64.

[67] Цурганов Ю.С. «Русское эмигрантское оборонческое движение» (1936 - ?) // Новый исторический вестник. 2001. № 1 (3). С. 279, 280. 

[68] Архив ДРЗ Ф. 25. Оп. 1. Д. 75. Л. 2-3. Письмо Ружина К.С. – Нечаеву Г.А. 24.04.1967.

[69] Русское Зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни: Франция / Под общей ред. Л. А. Мнухина: Т. 1-4. 1920-1940. Париж; М., 1995-1997; Т. 1 (5) - 4 (8). 1940-1975. Париж; М.,  2002. Т. 3.С. 235. 

[70] [А.Н. Михеев] Биография [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://aru.t-n-v.com/а-н-михеев/биография Дата обращения 20.04.2019

[71] Кочетков А.Н. У нас в Латинском квартале // Иду к тебе. 1936 - 1945. Forest Hills, 2013. С. 63.

[72] Кочетков А.Н. У нас в Латинском квартале // Иду к тебе. 1936 - 1945. Forest Hills, 2013.С. 64 – 65.

[73] Русское Зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни: Франция / Под общей ред. Л. А. Мнухина: Т. 1-4. 1920-1940. Париж; М., 1995-1997; Т. 1 (5) - 4 (8). 1940-1975. Париж; М., 2002. Т. 3. С. 206, 235, 252, 291, 316, 337, 441, 532.

[74] Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 377.

[75] Семенов К.К. Русская эмиграция и гражданская война в Испании 1936 – 1939 гг. М., 2016. 

[76] Русская военная эмиграция 20 – 40-х годов ХХ века. Документы и материалы. Т. 9. Курск, 2017. С. 871, 872.

[77] Цурганов Ю.С. «Русское эмигрантское оборонческое движение» (1936 - ?) // Новый исторический вестник. 2001. № 1 (3). С. 285.

[78] Сведения об Александре Палеологе, рассмотренные на заседании фильтрационной комиссии 7 ноября 1940 года // Archives départementales de l'Ariège, 5W 323, dossier 6313.

[79] Ковалев М.В. Участие русской эмиграции во Франции в борьбе с фашизмом // Военно-исторические исследования в Поволжье: Межвузовский сборник научных трудов. Саратов: Изд-во Саратовского государственного университета, 2006. С. 309.

[80] Décrets relatife à la constitution des associations etrangères // Journal official de la République francaise. Lois  et décrets. 1939. 16.04. P. 4911.

[81] Сведения об Александре Палеологе, рассмотренные на заседании фильтрационной комиссии 7 ноября 1940 года // Archives départementales de l'Ariège, 5W 323, dossier 6313.

[82] Peschanski D. Les camps francais d'internement… P. 367, 368.

[83] Vers un camp répressif : octobre 1939 – octobre 1940 // Le camp de concentration du Vernet d'Ariège 1939 – 1944 [Электронный ресурс] URL: http://www.campduvernet.eu/pages/histoire-du-camp.html#view-page Дата обращения: 06.10.2018.

[84] Internes du Vernet decedes //  Le Vernet. Bulletin. № 4. 1974. P. 23-27; Le cimetière du camp de concentration du Vernet d’Ariège // Amicale des Anciens Internés Politiques et Résistants du camp de concentration du Vernet d’Ariège. 2013. P. 7. 

[85] Анкета Александра Палеолога от 31 мая 1940 года // Archives départementales de l'Ariège, 5W 323, dossier 6313.

[86] Сведения об Александре Палеологе, рассмотренные на заседании фильтрационной комиссии 7 ноября 1940 года // Archives départementales de l'Ariège, 5W 323, dossier 6313.

[87] Peschanski D. Les camps français d'internement… P. 231.

[88] РГАСПИ Ф. 553. Оп. 1. Д. 5. Л. 48.

[89] Сведения об Александре Палеологе, рассмотренные на заседании фильтрационной комиссии 7 ноября 1940 года // Archives départementales de l'Ariège, 5W 323, dossier 6313.

[90] Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С.371.

[91] Laroche G. On les nommait des étrangers... (Lés immigrés dans la Résistance). Paris, 1965. P. 243.

[92] Архив ДРЗ Ф. 25. Оп. 1. Д. 25. Л. 8об. Письмо Качвы Н.С. Нечаеву Г.А. 22.11.1965.

[93] Кривошеина Н.А. Четыре трети нашей жизни. М.,1999. С. 185.

[94] Сборник законов СССР и указов президиума Верховного Совета СССР (1938 – июль 1956). М., 1956. С. 68.

[95] Русское Зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни: Франция / Под общей ред. Л. А. Мнухина: Т. 1-4. 1920-1940. Париж; М., 1995-1997; Т. 1 (5) - 4 (8). 1940-1975. Париж; М., 2002. Т. 3.С. 198, 199, 211, 212, 215, 227. 

[96] Верт А. Франция. 1940-1955. М., 1959. С. 311-315.

[97] Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 108. Л. 3.

[98] Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 45. Л. 15. 

[99] Угримов А.А. Из Москвы в Москву через Париж и Воркуту / сост., предисл. и коммент. Т. А. Угримовой. М., 2004. С. 43; Любимов Л.Д. На чужбине. Ташкент, 1979. С. 357-368.

[100] Угримов А.А. Из Москвы в Москву через Париж и Воркуту / сост., предисл. и коммент. Т. А. Угримовой. М., 2004. С. 51-53; Кривошеина Н.А. Четыре трети нашей жизни. М., 1999. С. 204, 205.

[101] Земсков В.Н. Возвращение советских перемещенных лиц в СССР. 1944-1952 гг. М., СПб., 2016. С. 271.

[102] Угримов А.А. Из Москвы в Москву через Париж и Воркуту / сост., предисл. и коммент. Т. А. Угримовой. М., 2004. С. 40.

[103] Кривошеин Н.И. Дважды француз Советского Союза. Н. Новгород, 2016. С. 192.

[104] Личный архив автора, письма Н.И. Кривошеина 8-10.04.2017

[105] Письмо мадам Мирей Массип // Дiм князя Гагарiна: Збiрник наукових статей i публiкацiй/Одеський лiтературний музей. – Вип. 6. – Частина 2. Одеса: Сiмекс-прiнт, 2011. С. 211. Письмо от 17.06.1991. С. 206.

[106] [Гончаров В.] Мангуп. Голос готов. Потомок императора [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/347423/Mangup.-Golos-gotov.-Potomok-imperatora Дата обращения 20.04.2019.

[107] Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 2. Д. 24. Записная книжка [Н.С. Качва], [1940-е] - [1970-е]. Л. 14.

[108] Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 2. Д. 113. Списки участников Сопротивления и адреса участников, проживающих в СССР.Л. 21об.

[109] [Гончаров В.] Мангуп. Голос готов. Потомок императора [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/347423/Mangup.-Golos-gotov.-Potomok-imperatora Дата обращения 20.04.2019.

[110] Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 368, 372.

[111] [Гончаров В.] Мангуп. Голос готов. Потомок императора [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/347423/Mangup.-Golos-gotov.-Potomok-imperatora Дата обращения 20.04.2019.

[112] [Гончаров В.] Мангуп. Голос готов. Потомок императора [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/347423/Mangup.-Golos-gotov.-Potomok-imperatora Дата обращения 20.04.2019; Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 368.

[113] Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 368.

[114] Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 368.

[115] [Гончаров В.] Мангуп. Голос готов. Потомок императора [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/347423/Mangup.-Golos-gotov.-Potomok-imperatora Дата обращения 20.04.2019.

[116] Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 375.

[117] В 1954 г. часть улицы Эрланжер была переименована в честь генерала Делестрана.

[118] [Гончаров В.] Мангуп. Голос готов. Потомок императора [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/347423/Mangup.-Golos-gotov.-Potomok-imperatora Дата обращения 20.04.2019;  Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 367 – 383.

[119] ЛАА. Письмо о. Владимира Ягелло 14.09.2016.

[120] Запись № 583 // Archives de Paris, 16D 270.

[121] Грезин И.И. Алфавитный список русских захоронений на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. М., 2009. С. 364.

[122] Незабытые могилы: российское зарубежье: некрологи 1917-1997: в 6 т. Т. 5 / Российская гос. б-ка. Отд. лит. рус. зарубежья; сост. В. Н. Чуваков.М.: Пашков дом, 1999-2007. С. 317.

[123] Архив ДРЗ. Ф. 25. Оп. 2. Д. 24. Записная книжка [Н.С. Качва], [1940-е] - [1970-е]. Л. 13.

[124] Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 373, 374, 382, 383. 

[125] Коршунов М., Терехова В. Мальчишник: Пушкин, Лермонтов – судьба, поэзия и родственные связи. М., 1999. С. 383.

[126] Hélène PALÉOLOGUE [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://federationgenealogie.qc.ca/bases-de-donnees/avis-de-deces/fiche?avisID=77905 Дата обращения 20.04.2019.

[127] Незабытые могилы: российское зарубежье: некрологи 1917-1997: в 6 т. Т. 4 / Российская гос. б-ка. Отд. лит. рус. зарубежья; сост. В. Н. Чуваков.М.: Пашков дом, 1999-2007. С. 35.

[128] Адмирал Эбергард. Время и судьба. / Сост. А.С. Гутан. М., 2016. С. 200.

[129] РГВИА Ф. Картотека бюро учета потерь в Первой мировой войне (офицеров и солдат). Ящик 3752-Ц.

[130] Адмирал Эбергард. Время и судьба. / Сост. А.С. Гутан. М., 2016. С. 201, 252.

[131] Грезин И.И. Алфавитный список русских захоронений на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. М., 2009. С. 117; Незабытые могилы: российское зарубежье: некрологи 1917-1997: в 6 т. Т. 2 / Российская гос. б-ка. Отд. лит. рус. зарубежья; сост. В. Н. Чуваков.М.: Пашков дом, 1999-2007. С. 40.

[132] РГВИА Ф. Картотека бюро учета потерь в Первой мировой войне (офицеров и солдат). Ящик 3752-Ц.

[133] Люди Русской эскадры. / Сост. А.В. Плотто. М., 2015. С. 489.

[134] Подробнее см.: Адмирал Эбергард. Время и судьба. / Сост. А.С. Гутан. М., 2016.

[135] Российское зарубежье во Франции, 1919 – 2000: биогр. Слов.: в 3 т./ под общ. Ред. Л. Мнухина, М. Авриль, В. Лосскойю М.: Наука; Дом-музей Марины Цветаевой, 2008 – 2010. [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.dommuseum.ru/old/index.php?m=dist&pid=673 Дата обращения 20.04.2019.

[136] Боханов А.Н. Деловая элита России. М., 1994. С. 75. 

[137] Российское зарубежье во Франции… http://www.dommuseum.ru/old/index.php?m=dist&pid=673

[138] Подробнее см.: Науменко П.И. Судьба семьи военно-морских офицеров Гутанов в перипетиях войн, революций, эмиграции: (конец XIX - середина XX века) // Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 54, 55, 56.