Публикации

Вовк А.Ю. В оккупированном Париже // Посев. 2022. № 2. С. 43-46.

Алексей Вовк

В оккупированном Париже

К пятидесятилетию со дня смерти Бориса Зайцева

Благодарности: О.А. Ростовой (Дом-музей Марины Цветаевой) за помощь в подготовке материала.

Борис Константинович Зайцев и его семья – жена Вера, дочь Наталья и зять Андрей Соллогуб – не нуждаются в представлении. Их жизнь и творчество в России и на чужбине хорошо известны. Однако обнаруженные нами документы относятся к малоизученной теме «Эмигранты в годы войны» и позволяют окунуться в атмосферу оккупированного Парижа.

К началу Второй мировой войны население Франции составляло около 40 млн. человек, из которых от 70 до 90 тысяч были русскими пореволюционными эмигрантами. Значительное большинство из них (примерно ⅔) проживали в Париже и его пригородах, в основном в 15-м, 18-м и 16-м округах.[1] Здесь же, на юго-западе столицы, жили семьи Зайцевых и Соллогубов. Временами Борис Константинович и Вера Алексеевна ночевали у дочери; с апреля 1943 г. переселились в квартиру своих друзей – Берберовой и Макеева.[2]

Помимо тяжелых бытовых условий в годы войны российская диаспора оказалась в сложной ситуации. Еще с довоенных лет ее раздирал конфликт «оборонцев» и «пораженцев». Одни считали, что Россию необходимо защищать несмотря на разногласия с советским режимом. Другие, что борьба с коммунизмом не закончена и надо использовать любую возможность для его свержения. Некоторые сторонники этих точек зрения приняли участие в войне: в рядах армий стран «Оси», в подполье и в армиях союзников. В годы войны течение жизни русского Зарубежья нарушали аресты. В 1939 г. после германо-советского пакта французские власти репрессировали многих местных коммунистов. Вместе с ними, в числе нежелательных иностранцев, и многих русских просоветски настроенных эмигрантов. После 22 июня 1941 г. русские арестовывались уже властями оккупационными.[3] Таким образом, в течение войны эмигранты подвергались преследованиям и как потенциальные союзники Германии, и как ее враги. Добавим, что некоторые представители Зарубежья подверглись антиеврейским репрессиям и погибли.

Помимо этого, эмигранты, впрочем, как и все население Франции, переживали трудные годы оккупации. Историки отмечают тяжелые бытовые условия. Прежде всего, холодные зимы, массовые немецкие реквизиции энергоресурсов, бомбардировки союзной авиации.[4] Отметим, что на Францию было сброшено свыше 570 тонн бомб, что составляло 20% от всех сброшенных союзниками бомб. Это привело к гибели 54,6 тысяч гражданских лиц.[5] Воздушные атаки и их последствия произвели большое впечатление на Зайцевых.

Еще одна проблема, с которой столкнулись французы – т.н. «Relève» (замена). Для обеспечения производственных мощностей Германии взамен ушедших на фронт нацисты вербовали население оккупированных стан. Но многие люди уезжали в Рейх неохотно, поэтому с сентября 1942 г. во Франции была объявлена трудовая повинность.[6] Фактически она представляла собой принудительную мобилизацию, которой подвергались и апатриды. Зять Б.К. Зайцева, Андрей Соллогуб, этой участи избежал (см. в Приложении документ № 5).

Важное место в жизни людей в годы войны, конечно, занимало питание. Об этом писали и говорили все. Так, В.А. Зайцева пишет «не голодаем, м<ожет> б<ыть> чуть-чуть иногда погладываем, но все же живем не плохо. Другим много хуже».[7] При этом перебравшаяся с родственниками в Париж Н. А. Струве отмечала (12.04.1943 г.), что «питание после голодовки в Белграде кажется очень хорошим. Хотя и П.Б. и Адя[8] съев такой обед съели также снова еще раз не говоря о молодежи. Я тоже стала обжорой и очень люблю есть».[9] На фоне этого свидетельства возникает ощущение, что что Вера Алексеевна преувеличивает. Однако это не так. Во время оккупации французы получали от властей 1250-1300 калорий. Добавим, что, по подсчетам специалистов, для физического выживания необходимо 3000 калорий.[10]

Беды населения усиливались погодными условиями. С января 1941 г. уголь распределялся по карточкам – 300 кг. В месяц на человека. Этого было недостаточно для обогрева среднего жилья.[11] Неудивительно, что Вера Алексеевна поделилась радостью с друзьями – «Было очень тепло и мы даже не переезжали в одну комнату».[12]

Таким образом, в описанных выше условиях войну пережила семья Зайцевых. Выявленные нами послания дополняют изданный усилиями О.А. Ростовой дневник «Вера жена Бориса» и дополняют картину эмигрантского быта в годы войны.

Предлагаемые к публикации документы хранятся в архиве Дома русского зарубежья имени А.И. Солженицына в фонде 66, всего 6 единиц. Две открытки написаны Борисом Константиновичем, три открытки и письмо – Верой Алексеевной; все написаны от руки. Мы привели текст в соответствие с современными правилами орфографии и пунктуации русского языка, сохраняя стилистические особенности. Авторские подчеркивания и пометы сохранены; сокращения раскрываются в угловых скобках. Сведения об упоминаемых лицах приводятся по изданиям «Вера жена Бориса» и «Российское зарубежье во Франции».[13] Публикуется впервые.

Приложение

№ 1

Открытка. Архив ДРЗ Ф. 66. Оп. 1. Д. 8. Л. 1.

От B. Zaïtsev 2, 2, rue Rose Bonheur, Paris (15).

Кому Princesse O. Cantacuzène[14] 54 rue Rossini Nice (A.M.)

8.IV.43 пометка «Ecrit en russe»

«Дорогие друзья, слава Богу, мы живы и благополучны. Выручила Наташа, пригласила к себе завтракать после литургии и панихиды по Рахманинову. Она живет в центре, т.ч. мы едва слышали эту ужасную бомбардировку. – В 100 шагах от нашего дома бомба. Все стекла моей квартиры вылетели – если бы мы завтракали дома… было бы хуже. Сейчас – временно – переменили адрес.

Пишу (далее в тексте зачеркнутое слово) наспех, за мной большое письмо. А сейчас позвольте только добавить, что мы как всегда – искренно, сердечно любим Вас. Писали мало из-за языка: предпочитаю русский. – Целую ручку, Господь Вас Храни!

Бор. Зайцев.

№ 2

Письмо. Архив ДРЗ Ф. 66. Оп. 1. Д. 8. Л. 2, 2об.

28 Апреля <1943>

Христос Воскресе, дорогие наши и родные Княгиня Ольга и Княжна Олечка! С великим Праздником поздравляем. Часто о Вас думаем, а когда увидимся? Бог знает! Сейчас мы живем у друзей (временно). В Вoulogne жить сейчас жутковато. Второй раз Господь отвел от нас смерть. 3 Марта прошлого года, когда налетели на Boulogne нас не было. Мы с самого начала войны никуда вечером не ходили, а тут пошли в концерт. Недалеко от нас было разрушено три дома. А этот раз, после Литургии пошли к Наташе завтракать и в это время произошла вся Трагедия нашей Boulogn’и. По воскресеньям мы никогда к Наташе не ходили. Это единственный день, когда они свободны и поэтому я все же отклоняла их приглашения, а тут она настойчиво просила, мы и пошли. Если б мы пошли домой, то была бы неминуемая гибель. Так как дорога к нам была вся заброшена бомбами. В Metro попала бомба, именно в эти минуты, когда мы приехали. Идем мы по Bd de la Republique, где было большое разрушение и масса убитых. Когда мы вернулись, через три часа после налета, то в нашей квартире, да и во всем доме не было ни единого стекла, т.к. бомба упала в ста шагах от нас. Из нашего дома был убит русский мальчик[15]: Светик Туркин 13 лет[16].

Эта зима прошла более или менее благополучно. Было очень тепло и мы даже не переезжали в одну комнату. Правда у меня был грипп и страшно ослабло сердце, три недели пролежала и бедный мой Батюшка[17] был за все. Убирал, ходил по лавкам, за мной ходил. Слава Богу, был умелый врач – докторша[18], она меня и поставила на ноги. Батюшка худ ужасно. Я тоже худовата, а он кожа да кости. Все время он работает над Данте – «Ад». Переводил 30 лет тому назад, а теперь поправляет и пишет «Глеба». Это его поддерживает морально. Отходит он от ужаса наших дней. Материально же живем чудом: «Хлеб нам насущный даждь нам днесь». И, слава Богу, не голодаем, м<ожет> б<ыть> чуть-чуть иногда погладываем, но все же живем не плохо. Другим много хуже. Наташенька нам помогает: и она и Андрей работают. Живут с отцом его[19]. Тот полуслепой. Церковь наша Бианкурская рухнула. Слава Богу престол и все иконы целы. Но для меня большое горе, очень любила я эту церковь Святого Николая Чудотворца[20]. Теперь ходим на Daru. Дорогие наши, сколько Вам написала – страсть! Что Неклюдовы– живы ли? Лизок?[21] Здоров ли Владыка? Наш Владыка слабенький и больной стал. Хотя всю страстную служил и сейчас служит. Когда Вам будет время, напишите нам о себе, о своем здоровье. Пишет ли Олечка иконы? В этой ли Вы квартире? Я по ночам много читаю (бессонница!) Все французские – с норвежского, с английского – чудесные есть книги. Особенно одна Sigrid Undset[22]: La Couronne, la Femme, La Crоix. Советую прочесть. Обнимаю Вас, дорогие друзья. Батюшка целует ручки, шлет искренний привет. Храни Вас Царица Небесная.

Любящая Вас <подпись>.

Привет Неклюдовым. Пишите на старый адрес, я часто хожу на квартиру.

№ 3

Открытка. Архив ДРЗ Ф. 66. Оп. 1. Д. 8. Л. 4.

Mme Zaïtseff

110 rue Thiers Boulogne s/Seine

7 сентября <1943>

Дорогие и любимые! Получили от Вас сегодня открытки и в Bussy. Спасибо Вам за Вашу заботу о нас. Мы, благодаря Вашей помощи здоровы и живы пока! Но устали от всех ужасов кругом. Живем опять на нашей квартире. Спускаемся покорно, когда слышим ужасный рев! Батюшка не потолстел в деревне ни на грамм, а я прибавила 3 кило. Дорогие, а как Вы живете? Все ли у Вас благополучно? Боря пишет понемногу, а я разворачиваюсь по хозяйству. Живем чудом. Наташа с Андреем работают. Ездили на 2 недели на отдых[23]. Живем, буквально не ведая, что будет. Да будет воля Твоя! Раньше боялась алерта[24], теперь притупились нервы, хотя каждый раз сердце бешено колотится. Пишите, родные наши. Что Неклюдовы живы? Привет от нас. Храни Вас Царица Небесная! Боря целует ручки, а я обнимаю с <нрзб>.

Ваша Вера (подпись)

№ 4

Открытка. Архив ДРЗ Ф. 66. Оп. 1. Д. 8. Л. 1.

M-me Zaïtseff 38 rue St. Lambert Paris 15.

Адресат 54 rue Rossini Nice (A.M.)

Воистину Воскресе! 17/4 Апреля <1944>

Дорогие, милые и родные! Очень рады были получить от Вас известия, т.к я Вам писала, ответа же не было и мы волновались что с Вами, дорогие друзья? Слава Богу, пока Вы в Ницце. А у нас опять перемена. В Мае возвращаются наши друзья[25] и мы опять переедем к себе, в Булонь! Ужасно это неприятно, но слава Богу, хотя ½ года пожили покойнее. Ну, на все воля Божия! Мы живем очень хорошо Страстную Неделю. Посещали церкви 2 раза в день. В Великий Четверг приобщались, в церкви Кламарской. Там служит О. Киприан[26]. Наташенька работает, и Андрей тоже. Мы довольно часто встречаемся. Не помню писала ли Вам, что Батюшка придал на франц<узский> язык свои две книги: Путешествие Глеба и Книгу о Тургеневе. Вчера переводчик прислал Путешествие Глеба. Думаем, что в сентябре выйдет в свет. Умоляю, пишите хоть 1 раз в месяц о себе. Где Неклюдовы? Целую Вас обеих Батюшка целует ручки. Он последнее время поправился. Храни Вас Царица Небесная. С любовью Вера (подпись).

Андрей и Наташенька шлют <нрзб>тний привет.

№ 5

Открытка. Архив ДРЗ Ф. 66. Оп. 1. Д. 8. Л. 2

30.V.44

38 rue St. Lambert Paris 15.

Адресат 54 rue Rossini Nice (A.M.)

Дорогие друзья, мы в великой тревоге за Вас, как Вы? И представьте, в ту самую минуту, как собирался сесть писать Вам, подают откр<ытку>. О.Н. – но до налета! И как медленно идут теперь письма! Верим и надеемся, что Господь сохранил Вас и впредь обережет. Шлем Вам самые сердечные пожелания – как бы хотелось увидеться! Да ужасное наше время все тянется, тянется… – Мы, видимо, скоро возвращаемся в Булонь – иначе там могут реквизировать нашу квартиру. В Б. сейчас довольно покойно – и пустынно. Главное безпокойство наше сейчас Андрей – его пытаются взять в Германию на работу, а банк пытается удержать здесь, как нужного для самого б. работника. Хоть бы удалось! Представляете, как Наташа волнуется? Да и мы. Еще раз – Господь да сохранит Вас обеих, наших дорогих, в мире. Надеюсь, надеюсь, что не тронет Вас!

Вера целует. Я низко кланяюсь.

Ваш Бор. Зайцев.

№ 6

Открытка. Архив ДРЗ Ф. 66. Оп. 1. Д. 8. Л. 1.

110 rue Thiers Boulogne s/Seine

Адресат 54 rue Rossini Nice (A.M.)

21 июля <1945>

С Ангелом поздравляем дорогих Княгиню и княжну Ольгу.

Обнимаем и целуем. Очень по Вас соскучились! На этих днях ждем у Наташи ребеночка[27]. Помолитесь за нее. Ей было довольно тяжело, умер от рака ее beau père[28]! Это было мучительно, но она за ним ходила и рада, что он умер дома, а не в госпитале. Его доктор было положил туда, он пролежал несколько дней, а потом, видя что ему плохо – она взяла к себе. И Андрей, и Наташа очень хорошо поступили, что его взяли. Поцелуйте от нас Лизка крепко. И друг друга поцелуйте. Как только родится ребенок, сейчас же Вам напишу, любимые мои дорогие! Б.К. целует ручки, поздравляет. Сегодня Казанская Божия Матерь Хранит Вас, дорогие мои.

Подпись

Приписка слева: Напишите сколько было народу у Вас на именинах.

Литература

1. Бурлаков А.Н. Из повседневной жизни французов во времена немецкой оккупации (1940 – 1944 гг.) Статья первая: Борьба за выживание // CLIO-SCIENCE: Проблемы истории и междисциплинарного синтеза: Сборник научных трудов. Выпуск IV. М.: МПГУ; Прометей, 2013.

2. «Вера жена Бориса»: Дневники Веры Алексеевны Зайцевой 1937-1964 гг./авт.-сост., подгот. текста, коммент., сопроводит. cт. О.А. Ростова. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2016.

3. Гуссефф К. Русская эмиграция во Франции: социальная история (1920-1939 годы). М.: Новое литературное обозрение, 2014.

4. Ковалев М.В. Участие русской эмиграции во Франции в борьбе с фашизмом // Военно-исторические исследования в Поволжье: Межвузовский сборник научных трудов. Саратов: Изд-во Саратовского государственного университета, 2006.

5. Российское зарубежье во Франции 1919–2000: Биографический словарь. В 3 тт. / Под общ. ред. Л. Мнухина, М. Авриль, В. Лосской. М.: Наука; Дом-музей Марины Цветаевой, 2008.

6. Amouroux Henri La grande histoire des Français sous l’Occupation. Vol. IV. Paris: Editions Robert Laffont, 1979.

7. Baldoli Claudia, Knapp Andrew Forgotten Blitzes: France and Italy Under Allied Air Attack, 1940-1945. London: Continuum, 2012.

8. Bories-Sawala Helga Elisabeth Dans la gueule du loup: Les français requis du travail en Allemagne, Villeneuve d'Ascq, 2010.

__________

[1] Гуссефф К. Русская эмиграция во Франции: социальная история (1920-1939 годы). М.: Новое литературное обозрение, 2014. С. 139.

[2] «Вера жена Бориса»: Дневники Веры Алексеевны Зайцевой 1937-1964 гг./авт.-сост., подгот. текста, коммент., сопроводит. cт. О.А. Ростова. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2016. С. 59, 60.

[3] Ковалев М.В. Участие русской эмиграции во Франции в борьбе с фашизмом // Военно-исторические исследования в Поволжье: Межвузовский сборник научных трудов. Саратов: Изд-во Саратовского государственного университета, 2006. С. 306, 309.

[4] Бурлаков А.Н. Из повседневной жизни французов во времена немецкой оккупации (1940 – 1944 гг.) Статья первая: Борьба за выживание // CLIO-SCIENCE: Проблемы истории и междисциплинарного синтеза: Сборник научных трудов. Выпуск IV. М.: МПГУ; Прометей, 2013. С. 316, 317.

[5] Baldoli Claudia, Knapp Andrew. Forgotten Blitzes: France and Italy Under Allied Air Attack, 1940-1945. London: Continuum, 2012. Р. 2, 3.

[6] Bories-Sawala Helga Elisabeth. Dans la gueule du loup: Les français requis du travail en Allemagne, Villeneuve d'Ascq, 20107. Р. 43-88.

[7] Архив Дома русского зарубежья им. А.И. Солженицына (далее Архив ДРЗ). Ф. 66. Оп. 1. Д. 8. Л. 2об.

[8] П.Б. – Струве Петр Бергардович (1870-1944), Адя – Струве Аркадий Петрович (1905-1951).

[9] Архив ДРЗ. Ф. 4. Оп. 4. Д. 9. Л. 8.

[10] Amouroux Henri. La grande histoire des Français sous l’Occupation. Vol. IV. Paris: Editions Robert Laffont, 1979. Р. 801.

[11] Бурлаков А.Н. Указ. соч. С. 316.

[12] Архив ДРЗ Ф. 66. Оп. 1. Д. 8. Л. 2об.

[13] Российское зарубежье во Франции 1919–2000: Биографический словарь. В 3 тт. / Под общ. ред. Л. Мнухина, М. Авриль, В. Лосской. М.: Наука; Дом-музей Марины Цветаевой, 2008.

[14] Кантакузен (ур. Николаева) Ольга Николаевна (1868-1950). Дочь вел. Кн. Николая Николаевича (старшего), вдова князя генерала М.М. Кантакузена (1858-1927), мать Кантакузен Ольги Михайловны (1899-1983). Мать и дочь были дружны с Зайцевыми, являлись почитательницами творчества Б.К. Зайцева. В годы войны проживали в Ницце.

[15] Туркин – сын капитана Корниловского ударного полка Ф.Г. Туркина.

[16] Речь идет об авианалете 4.04.1943 г. Как записала В.А. Зайцева в дневнике: «Когда вернулись, то квартира была вся в мусоре. Ни одного стекла» [«Вера жена Бориса»… С. 59].

[17] Домашнее имя Б.К. Зайцева.

[18] Скорее всего Дуван Ксения Александровна (?-1958, Париж). Врач.

[19] Соллогуб Владимир Францевич (1871, С.-Петербург – 1945, Париж). Экономист, финансист, банковский деятель, преподаватель, общественный деятель. Учредитель, первый директор и профессор Русского коммерческого института в Париже.

[20] Построена в 1927 г., разрушена в 1943 г. Восстановлена в 1950-е гг.

[21] Неклюдовы – знакомые Зайцевых, проживали недалеко от Грасса. Неклюдов Анатолий Васильевич (1956-1943), дипломат; Неклюдова (ур. Безобразова) Надежда Васильевна (1864-1945); Лизок – скорее всего Неклюдова Елизавета Анатольевна (1899-1982, Ницца), артистка. По мнению О.А. Ростовой, о смерти А.В. Неклюдова (18.09.1943) Зайцевы скорее всего не знали.

[22] Норвежская писательница, обладательница Нобелевской премии (1928 г.).

[23] C 19 июля по 16 августа 1943 г. Зайцевы отдыхали в Бюсси-ан-От, Бургундия.

[24] Alerte (фр.) – тревога.

[25] Имеются в виду Вышеславцевы: Борис Петрович (1877-1954, Женева) и Наталия Николаевна (1886-1959, Женева). Оставив парижскую квартиру Зайцевым, Вышеславцевы в годы войны проживали в Германии и Чехословакии. Во Францию не вернулись.

[26] О. Киприан (Керн Константин Эдуардович, 1899-1960, Кламар). Архимандрит, историк церкви. Настоятель храма Свв. Равноапостольных Константина и Елены в Кламаре.

[27] Михаил Соллогуб родился 25.07.1945.

[28] Имеется в виду Соллогуб В.Ф. См. примеч. № 19.